Расколотое правление - Вероника Иден

только для того, чтобы ты подавилась им как напоминанием о том, что я никогда не прощу тебя за то, что ты, блядь, лгала мне. Ты играла не в ту игру, Куинн, и теперь заплатишь за эту ошибку.

8

КУИНН

Неправильная игра. Разве я, блядь, не знаю. И теперь мне придется играть по правилам Колтона, если у меня есть хоть какая — то надежда выжить, хоть какая-то надежда защитить своего брата. Для него я сделаю все, что потребуется — я всегда найду способ, чтобы мы выкарабкались.

Даже когда на кону стоит мое выживание, Колтон все равно способен задеть меня, как никто другой. Я предлагала себя. Свой разум. Если он потребует в качестве платы и мое тело, я заплачу высокую цену. Это не будет худшим из того, что я когда-либо делала, чтобы справиться с дерьмовой ситуацией, которую подбросила мне жизнь. Я не обращаю внимания на то, как мое сердце трепещет от предвкушения при этой мысли.

Мои щеки пылают. Они пылают с тех пор, как он схватил меня за челюсть и заставил открыться ему, жар распространяется по телу и оседает в моей сердцевине. Я исследовала пару извращений, которые меня возбуждают, но это — шок. Не думала, что мне это понравится. Это было так грязно, но в то же время возбуждало меня. Я не уверена, что это грязный акт, или привлекательность этой темной стороны его личности. Или просто он — невозможно игнорировать, невозможно сопротивляться.

В любом случае, я забыла, где мы находимся, что я его пленница, поглощенная его приказами, произносимыми медовым, раскатистым тоном, и его опьяняющим ароматом, топящим меня. Мои бедра трутся друг о друга, но это ничего не делает, чтобы облегчить боль моего пульсирующего клитора. Черт возьми, как же я зла на себя.

Не могу поверить, что собиралась поцеловать его после того, как позволила плюнуть мне в рот. Где моя голова? После того, как я так долго держалась, когда дело касалось его, я так легко сдалась? Мои губы скользят вместе, покалывая от призрачного ощущения его кожи на моей. Может быть, это потому, что я так устала после нескольких дней бега... или потому, что была очень рада, что он не умер, даже если ненавидит меня.

Господи, возьми себя в руки, Кью. Мы не теряем голову из-за самоуверенных, дерзких парней.

— Игра продолжается. — Говорю я так ровно, как только могу. — Я справлюсь с любыми играми разума, которые ты захочешь устроить. Ты меня не сломаешь.

Его мрачная усмешка вызывает дрожь по моему позвоночнику. Я подавляю ее, не желая, чтобы он видел, как на меня влияет.

— Детка, ты действительно не обращала внимания. Ты была слишком занята тем, что пыталась манипулировать, преодолевая мою защиту, чтобы взломать мое дерьмо, да? — Он качает головой, отступая назад, чтобы задумчиво осмотреть меня. — Мы уже начали. Это началось в тот момент, когда ты решила, что сможешь обмануть меня. Может, мне оставить тебя в таком состоянии на ночь? Это может помочь все уладить.

— Что за...? Нет, блядь. Сними с меня это дерьмо, — я дергаюсь против застежек-молний, когда его выражение лица остается невозмутимым, а глаза сверкают озорством. — Колтон.

Этот ублюдок проводит кончиком языка по нижней губе.

— Мне нравится, когда ты произносишь мое имя таким раздраженным тоном. Мой член становится таким твердым, детка.

— Дай мне встать. — Вместо того чтобы расстегнуть ремни, он достает телефон и фотографирует меня. — Ты такой засранец. Все вы.

Колтон ухмыляется, ставя ногу на стул, прямо между моих раздвинутых ног. Я замираю, моя киска все еще покалывает от возбуждения. Неужели он собирается заставить меня делать что-то еще, столь же развратное, как глотание его слюны, например, тереться о его ботинок? Жидкое тепло свертывается в моем животе. Черт, надеюсь, что нет. Я не готова узнать, как бы на это отреагировала.

Осознавая его пронзительный взгляд, я пригибаю голову. Последнее, что мне нужно, это чтобы он нашел другой способ поиграть со мной. Все, что он делал раньше, — это флиртовал, ведя грязные разговоры и проявляя явный интерес, но отступал, когда я его отшивала. У меня такое чувство, что теперь мы это прошли — он готов действовать так, как ему хочется, не останавливаясь.

Колтон хмыкает и отталкивается от стула, отчего тот с силой откидывается на несколько дюймов назад по прохладному бетону. Он уходит мимо прожекторов в темноту и через мгновение возвращается с моим рюкзаком, болтающимся в его проворных пальцах. Я смотрю сквозь ресницы, как он роется в нем, чтобы вытащить мой ноутбук, и поджимаю губы, когда он небрежно вываливает оставшееся содержимое на пол. Пустые флешки, горсть тампонов, побитая колода карт, которая была у меня с детства, и карманный справочник по мифологии, от которого сжимается сердце, — все это рассыпается у его ног. Блять.

Когда Колтон находит флешку, которую я спрятала в маленьком внутреннем кармане на молнии, он ловким движением берет ее в руки и бросает на меня высокомерный взгляд.

— Начнем с этого.

Бросив сумку, он роется в ящике с инструментами, стоящем у одной из ламп. Наконец, подбегает к нам с резаком для коробок. Меня пронзает облегчение. Он может презирать меня за обман, но он не настолько жесток, чтобы оставить меня связанной, где бы мы ни находились. Его грязная темно-коричневая чёлка падает ему на глаза, когда он сосредоточенно перерезает молнию на моём запястье.

— Что это за место? — Прищурилась от яркого света. — Я думала, что проснулась в дерьмовом черном месте.

— Наше гнездо 2.0. Больше, лучше, полностью модернизированное. — Он жестикулирует, размахивая рукой. Я впервые обращаю внимание на заживающие волдыри на его пальцах, мой желудок опускается при виде его ран. — Невозможно удержать нас на плаву с помощью небольшого количества дыма и пепла. Это все, что тебе нужно знать на данный момент.

Чувство вины снова поднимается. Я сдерживала его последние четыре дня, бегая кругами по городу, чтобы Соса был занят и держался подальше от Сэмми.

— Есть некоторые основные правила.

Он теряет хаотичность. На смену ему приходит серьезность, а под ней — то самое глубокое изнеможение, которое я чувствую сейчас. Темные круги под налитыми кровью глазами выдают его. Мне не нравится тревога, которая зарождается в моей груди. Это нежелательно. В моем сердце нет места ни для кого, кроме моего брата.

— Ты везде, куда бы я ни пошел. У меня есть полный доступ к тебе