Сосед! Не грози-ка дочке генерала - Катя Морошка

— Ну… со здравием это ты погорячился, — цедит он и делает шаг в комнату. — Семейный совет.

Первой за ним семенит мама, взволнованно косится на нас, и нам с Мишей ничего не остается как пойти тоже.

Часы на стене раздражающе тикают, отмеряют секунды до взрыва, а папа сидит напротив нас троих в кресле и барабанит пальцами по подлокотнику.

— Значит, и правда с этим…

— Правда, — киваю.

— А ты? — он переводит взгляд на Жданова, который остается невозмутимым. — Совсем страх потерял?

вместо ответа Миша хмыкает и кладет руку мне на плечо, демонстрируя папе, что его гнева не боится. Собственно, другого я от него и не ожидала.

— Я то думал, позлить меня хотела, — взгляд отца снова впивается в меня. — Чтоб с кондитерской не мешал.

— Я тебе все отдам, — отвечаю твердо. — Верну все, что сверху дал и дачу обратно.

— Не надо.

Посерев, папа поднимается и идет в прихожую, обувает ботинки, берет с вешалки свою куртку и молча выходит в подъезд.

Сердце стучит, как бешеное. Я и раньше шла наперекор, но в такую ситуацию еще не попадала.

— Не переживай, дочь, — мягко говорит мама и гладит меня по руке. — Я с ним поговорю, отойдет. Может, не сразу, но отойдет.

Понимаю, что мама права, вот только когда это случится, неизвестно. Жданов назвал папу упрямым, но он не упрямый. Он непробиваемый.

Вскоре мы остаемся с Мишей одни, мама торопится вслед за папой. Ужин испорчен, настроение тоже на нуле. Одно радует — тепло Мишиной руки, который и не думал пугаться суровости папы, продолжает меня обнимать и молчит.

Кладу голову ему на плечо, вздыхаю, но в принятом решении не сомневаюсь. Хватит плясать под чужую дудку и терпеть ультиматумы. А если это и впрямь судьба? Недаром же Миша оказался единственным из всех, кто сумел выдержать ужин с генералом.

— Мы есть-то сегодня будем? — с привычным смешком спрашивает он и чуть пихает меня в бок. Скорее, чтобы немного подбодрить в своей манере.

Киваю и хочу встать с дивана, но телефон снова начинает трезвонить.

— Да, мам? — спрашиваю с замиранием.

— Доченька, папа сказал, инструкция к комоду в коробке. Миша как соберет, пусть шуруповерт ему вернет. Только ради Бога, не сломайте, а то ведь папка точно тогда со свету сживет.

К концу ее фразы я уже улыбаюсь, как ненормальная. Только мой отец может выразить расположение таким способом. Это не дружба, не полное принятие, а всего лишь крошечный шажок навстречу. Абы кому инструмент не доверяет не только Жданов, но и мой отец.

— Хорошо, я передам. Спасибо!

Когда сбрасываю звонок, ловлю на себе удивленный взгляд Жданова и улыбаюсь шире.

— Кажется, ты не безнадежен, — произношу со смешком, получив в ответ точно такой же, а потом обнимаю и закрываю глаза.

Есть шанс. Всегда есть. Даже если кажется, что всюду враги, и мира не дождаться.

Эпилог

Сжимаю в руках букет и хожу туда-сюда по коридору, то и дело поглядывая на дверь.

— Скорее бы эту удавку снять, — морщится Миша и тянет за узел галстука.

— Без двадцати уже, — закусываю губу.

— Да не ссы ты, придет.

— А если нет?

— Свадьбу единственной дочери точно не пропустит.

Чтобы перестала мельтешить у него перед глазами, Миша ловит меня за талию, когда в очередной раз прохожу мимо. Обвиваю руками его шею и тяжело вздыхаю.

Папа посерел, когда я сказала, что мы с Ждановым и правда вместе. Пробовал отговорить. Как и обещал, дал денег на кондитерскую, часть из которых я потихоньку через маму ему возвращаю, потому что иначе я нарушу договор, ведь дал он их на условии, что Миши рядом не будет.

Самого Мишу из-за этого он тиранит пуще прежнего, но мой самоуверенный мужчина умеет за себя постоять и ответить. Он строго настрого запретил мне лезть в их разборки.

“Сам разберусь. Лучше свои проблемы с отцом решай”, — отрезал коротко, когда я предложила поговорить об этом с папой.

Мне иногда кажется, что противостояние с генералом ему даже нравится. Вот и меряются уже полгода, у кого рычаг больше.

Слышу тонкий стук маминых каблучков, а вместе с ними — уверенную генеральскую поступь, и в сердце щемит.

— Я же говорил, — лениво фыркает Миша. — А ты тут уже траншею вытоптала.

Я оборачиваюсь и улыбаюсь искренне, широко, когда первым в дверях появляется огромный букет алых роз, а уже потом — папа в костюме. Величественная выправка, строгий взгляд, который смягчается, когда он подходит ко мне и целует в щеку.

— Поздравляю, дочь.

— Пап…

Обнимаю его, прижимаюсь к теплой щеке своей и с упоением чувствую, как папины руки обнимают в ответ.

Все-таки пришел, принял мой выбор. Может быть, и на службе война со временем снизит обороты…

К поздравлениям присоединяется и мама. Для не вопрос ходить или нет на свадьбу не стоял. Очарованная Ждановым в первый же вечер, она так и не переменила отношения. Любимый будущий зять умело сохранил этот эпитет.

Вслед за родителями подтягиваются и другие гости, выстраиваются длинной шеренгой и ждут отмашки.

— Ждановы, готовы? — спрашивает сотрудница ЗАГСа, и я опасливо кошусь на папу.

Его лицо остается ровным, даже несмотря на то, что я буду носить ненавистную ему фамилию. Выдыхаю окончательно. Войне конец, теперь наступили времена мира и дружбы.

— Цепляйся, цыпа, — Жданов подставляет мне локоть, встав лицом к дверям зала регистрации, и снова недовольно тянет галстук. — Давай уже быстрее перейдем к неофициальной части, пока я не задохнулся. Нам еще сегодня внуков генералу делать.

— Что, прям сегодня? — прыскаю я и беру его под руку.

— А чего тянуть? Надо ловить момент, пока папка размяк. Добить контрольным.

Улыбаюсь, потому что понимаю, насколько он прав. Ни капли не сомневаюсь, что суровость генерала в адрес моего мужа канет в лету, как только он впервые возьмет на руки внука.

— Ждановы, — финально оповещают нас и открывают огромные двери торжественного зала.

Мы с Мишей синхронно делаем шаг. Не сомневаясь, не медля. Потому что зачем тянуть, когда и так понятно — твое.