Измена и месть. Ты слишком ничтожна, жена! - Анна Кривенко

Аристократка рванула дальше. Нашла следующую дверь, толкнула её, охваченная паникой, но та оказалась заперта.

— Проклятие! — вырвалось у неё, и голос эхом разлетелся по коридору.

Она металась, ища хоть какую-то спасительную комнату. Лицо её покраснело от унижения, волосы выбились из причёски, превращая её из утончённой леди в жалкое подобие женщины.

И тут в тишине коридора послышались шаги.

Жанна замерла, её глаза расширились.

Мимо шёл молодой слуга, красивый, симпатичный парень, который, увидев её, ошеломлённо замер.

Жанна икнула, а после этого её живот снова издал постыдный звук, и едкий запах заполнил коридор.

Парень отшатнулся, вытаращил глаза, а потом стремглав пронёсся мимо, прикрывая нос рукой.

«Это конец всего!!!» — мелькнуло в её голове отчаянное, и униженная женщина всхлипнула…

* * *

К утру в поместье уже все знали о произошедшем.

Леди Жанна провела остаток ночи в уборной, которую с трудом, но всё-таки нашла в одном из соседних помещений. Ее чувство собственного достоинства опустилось ниже первого этажа. Стыд заставлял дрожать от ужаса, а мысли о возможном распространении слухов вызывали аритмию…

К тому моменту, как она выбралась оттуда, её лицо пылало от унижения и злости. Слуги, встретившиеся ей на пути, едва сдерживали смех.

Кто-то даже прошептал вслед с очевидным удовольствием:

— Госпожа-вонючка!

Простолюдины, прячась за чужие спины, злорадствовали, зная, что хозяин и сам вряд ли захочет иметь дело с подобной женщиной после случившегося…

Эти слова едва не заставили Жанну упасть в обморок. Как же ей хотелось пожаловаться на них Себастьяну! Но она понимала, что это только раскроет всё произошедшее в деталях.

На пороге же спальни она наконец-то столкнулась с ним. Он выглядел ошалело-напряженным. Быстро окинул взглядом её растрёпанный вид и измятую ночную рубашку, а затем презрительно скривился.

— Думаю, вам пора… — только и бросил он, молча развернувшись и уходя прочь.

Жанна скользнула в спальню, понося Себастьяна и всех обитателей этого поместья самыми низкими ругательствами, на которые только была способна. Дрожащими руками натягивая на себя одежду, быстро собралась. Её экипаж уже ждал у ворот.

Когда она села вовнутрь и дверь захлопнулась, Жанна дала волю злым слезам. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда и ненависти.

Она поклялась, что никогда больше не вернётся в это проклятое поместье. Но ещё увереннее она поклялась, что отомстит. Отомстит Себастьяну, слугам, всем, кто стал свидетелем её унижения. Она сотрёт их с лица земли, как будто этим сможет стереть и своё унижение…

* * *

Я проснулась в отличном настроении. Подошла к окну и распахнула его, впуская свежий утренний воздух.

Снизу слышались приглушённые голоса слуг. Те, кто уже знал о случившемся с очередной любовницей Себастьяна, весело переговаривались.

— Представляете, — шептались они, хихикая, — она искала горшок по коридору, хотя уборная была совсем рядом.

— Горшки-то давно вышли из употребления, — ответил кто-то. — Может, в ее поместье до сих пор пользуются ими? Только старики так поступают!

— А слышали, как кто-то из наших прозвал ее госпожой-вонючкой? Вот умора!

Моё лицо вытянулось, и я чуть не рассмеялась. Ого, каких масштабов достигла моя маленькая месть!

«Госпожа-вонючка!» — мысленно повторила я, усмехнувшись. Поделом бесстыднице!

Почувствовав глубокое удовлетворение, я подумала: «Итак, Себастьян, у тебя минус вторая любовница. Так и будем продолжать?»

Глава 15

Новый шаг вперед

Утро началось прекрасно. Я проснулась рано, чувствуя лёгкость и спокойствие, чего со мной не случалось уже давно. Приоткрыла окно, и свежий ветерок начал играть с занавесками, принося аромат зимней свежести.

Я быстро переоделась, заплела волосы в косу и подошла к своему небольшому монастырскому ящику, где хранились снадобья и купленные в деревне травы. Среди них были сушёные лепестки роз, мята и что-то похожее на зверобой — старуха, продавшая этот сбор, клялась, что из них получится замечательный отвар для умывания.

Что ж, надо попробовать.

С мыслями о том, что пора сделать что-то для себя, я решила спуститься на кухню.

Сложив нужные травы в крохотную корзинку, я вышла из комнаты. Дом был наполнен умиротворяющими звуками утра — льющейся воды, раскалываемых во дворе дров, шкворчанием пищи в огромных сковородах. Изредка доносились шаги слуг.

Я уже почти достигла кухни, как вдруг, повернув за угол, наткнулась на Себастьяна. Замерла как вкопанная, с недоумением увидев, что муж не один.

Его разодетый, как франт, спутник был молодым, лет тридцати, с тонкими, правильными чертами лица и светлыми волосами, которые он, похоже, тщательно укладывал. Его взгляд, острый и цепкий, сразу впился в меня, будто высматривая что-то необычное. Его улыбка — или скорее ухмылка —расплылась на лице слишком самодовольно и стремительно, и я почувствовала неладное.

Сама по себе встреча с мужем не сулила ничего хорошего, так еще и его гость… не внушал ни малейшего доверия. Такой же липкий, презрительный и высокомерный взгляд, как и у Себастьяна…

— А вот и та самая знаменитая хозяйка дома, — сказал незнакомец, не дожидаясь, пока Себастьян меня представит. — Значит, ты женился на ней только для того, чтобы Его Величество от тебя отстал? Да уж, где ты ее откопал — такую???

Я замерла, крепче сжимая корзинку. Эта неожиданная встреча меня совершенно дезориентировала. Себастьян, услышав слова друга, лишь усмехнулся, но ничего не сказал.

— Как вас там? Кажется… Деделия???— продолжил мужчина с издевкой. — Да уж, имя под стать внешности. Могу сказать, что вы… э-э… уникальны. Не каждый мужчина решится на такой выбор! Себастьян — респект за смелость!!!

От его слов у меня перехватило дыхание. Я уж было открыла рот, чтобы ответить на эту дерзость, но незнакомец не дал мне такой возможности.

— Прямо скажу, Себастьян, я восхищаюсь твоей смелостью. Ежедневно видеть подобное пугало — это непросто… — он хохотнул, на что Себастьян скривился и дернул его за рукав, мол, пойдем уже, чтобы это пугало меньше мозолило глаза…

Нет, Себастьян не сказал этого вслух. Но выражение его лица было именно таким — исполненным отвращения и презрения ко мне.

— Ну, я всегда был известен своими… неожиданными и смелыми решениями, — сказал он, надевая себе невидимые ордена.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Они стояли передо мной — высокомерные, уверенные в своей значимости, а я в этот момент ощущала себя ничтожеством. Хотелось врезать по этим нахальным физиономиям, но вдолбленные с детства монастырские правила не позволили размахивать