Четыре Ошибки Принцессы - Тина Солнечная

пряжку ремня и мышцы влагалища сжимаются в предвкушении. Я и правда веду себя как портовая девка, но мне плевать. Желать мужа это правильно. И не важно, что я знаю его пять минут.

— Иди сюда, — говорит он и заставляет меня сесть. Я не понимаю зачем, но он быстрым движением стягивает мое платье через голову и я остаюсь в одних трусиках. — Вот так лучше. Эти тряпки только мешают.

Почему-то мне стало стыдно и я пытаюсь прикрыть грудь руками.

— Не надо, ты очень красивая. Вот, можешь убедится, — говорит он и снимает штаны, выпуская на волю толстый и совершенно точно возбужденный член. — Видишь, насколько ты красивая. Потрогай. Теперь он будет такой только для тебя.

Он берет мою ладонь и кладет на свой член, а потом проводит моей рукой по стволу вверх-вниз несколько раз. Глухо стонет.

— Можешь и ротиком попробовать, если не боишься.

Посмотрел на меня и улыбнулся.

— Ничего, мы не будем спешить. Это можно оставить и на потом, — сказал он и снова поцеловал меня. Жадно, грубо, властно и так приятно. Внутри снова забегали возбужденные мурашки и страх улетучился окончательно. Его руки гуляли по моему обнаженному телу, гладили спину, сжимали бедра. Его губы ласкали мои губы, целовали шею, пробовали на вкус мою грудь.

— Залезешь на меня или страшно?

— Как? — не поняла я.

— Можешь сесть верхом на мой член и поскакать как на лошади, уверен, ты умеешь ездить верхом. Или ложись на спинку и получай удовольствие. Хотя… Ты ведь наколдовала мне зеркало… Пойдем. Хочу, чтобы ты это видела.

Я ничего не поняла, но он поднял меня на руки и отнес к зеркалу, опустил на ноги прямо перед ним. В зеркале я была практически полностью голой, раскрасневшейся с торчащими сосками.

— Красотка… Только вот это снимем, — он разорвал трусики прямо на мне и откинул в сторону. — А теперь упрись ручками в зеркало и раздвинь ножки. И смотри.

Я и смотрела. Смотрела, как его рука сжимает мою грудь, как спускается ниже, как раздвигает мои ножки пошире, как его член дразнит, головкой проходясь по моим складочки, но не входит. А потом надавливает на них и под мой громкий стон врывается на всю длину и замирает, а я дрожу от того, как это хорошо.

— Какая ты узенькая… Точно уже не девственница? — спрашивает он охрипшим голосом и делает толчок, от которого я больше не могу смотреть, Жмурюсь от удовольствия и отдаюсь этим ощущениям. Толчок, еще и еще и я кричу, ноги отказываются держать, но он держит сам и трахает. Грубо, жестко и так сладко. Хочется умереть и воскреснуть одновременно. Боги, как хорошо.

Кажется, я охрипла. Его рука у меня на шее, не больно, но так пикантно. Держусь за нее, как за спасательный круг. В зеркале совершенно не я. Какая-то порочная, потная девица облизывает его большой палец и стонет от удовольствия, просит еще и не останавливаться. Он смеется и делает то, что прошу. Берет меня так, как ему нравится, как нам обоим нравится. Потом резко разворачивает спиной к зеркалу, холод обжигает раскаленную кожу, закидывает одну мою ногу себе на бедро и кажется, что сейчас упаду, но не дает. Снова вторгается в меня и трахает меня уже не только членом, но и мой рот своим языком. Нет, я точно умру от этого удовольствия.

Толчок, еще один и я умираю. Все вокруг словно больше не существует. Только Его член во мне и спазмы по всему телу.

Он рычит и вжимает мои бедра в себя.

— Да-а… — шепчет он мне на ухо и слизывает мой пот с шеи. Потом подхватывает мое обмякшее тело на руки и кладет на кровать, под оглушительный звук гудения. Я смеюсь где-то на задворках сознания, когда он накрывает меня одеялом. — Хороша у меня жена…

Глава 8

Я лежала, наблюдая за ним, всё ещё охрипшая, всё ещё обалдевшая, не в силах осознать до конца, что только что произошло.

Нет, это было совсем не так, как с первым мужем.

Кейран был потрясающим, внимательным, нежным — его прикосновения ласкали, завоёвывали, он давал время привыкнуть, понять, прочувствовать.

А Рик…

Рик был другим.

Грубым, страстным, безудержным, с налётом хищного обладания, с едва сдерживаемой жадностью, которая, впрочем, только добавляла мне жара.

Я глубоко вздохнула, расслабленно растянулась на простынях, ощущая каждую клеточку своего тела разнеженной и истомлённой.

Боги, мне так повезло.

Или это у всех так?

Его ладонь тёплой тяжестью легла на мой живот, лениво погладила, а затем прошлась выше, по рёбрам, по груди, по ключицам, неторопливо, словно изучая, наслаждаясь.

— Ты меня удивила.

Его голос всё ещё звучал низко, с хрипотцой, и от одного его тембра по спине снова пробежали мурашки.

Я слегка повернула голову, глядя на него с лёгким вопросом.

— Чем?

Рик лениво усмехнулся, приподняв бровь.

— Я думал, будешь бегать от меня по всему замку, пока не найдёшь способ избавиться от нерадивого мужа.

Он медленно наклонился, провёл губами по моей щеке, а затем тихо, почти шёпотом, добавил:

— А не так сладко стонать подо мной.

Я почувствовала, как мои щёки вспыхнули жаром, но возражать не стала.

Рик снова накрыл мои губы.

Поцелуй был тягучим, долгим, сладким, словно он намеренно смаковал каждое движение, впитывал моё дыхание, наслаждался каждым моментом.

Я ощущала его жар, силу, вес, и когда он слегка подмял меня под себя, я не сопротивлялась.

Но он не стал продолжать — лишь лениво скользнул ладонью по моей талии, прежде чем отстранился, ухмыляясь.

— Если не хочешь повторить, то надо вставать, — пробормотал он, всё ещё держа меня под собой. — Мы же ещё не выбрали комнату для того другого.

— Кейрана.

— Ага. Кейрана.

Я закатила глаза, но всё же пошевелилась, заставляя себя выбраться из его тёплого плена.

Когда я встала с кровати, он нагнулся и мягко поцеловал моё плечо, прежде чем позволил мне окончательно выскользнуть из постели.

— А я думала, это ты будешь искать способ избавиться от навязанной жены, — заметила я, потягиваясь, отчего его взгляд заметно потемнел.

Рик усмехнулся, проводя ладонью по своим волосам.

— Может, я бы так и поступил.

Он поднялся с кровати, неторопливо подошёл ближе, и, поймав мой взгляд, провёл пальцами по линии