Развод. Без права на любовь - Инга Бережная

— Рита, у мамы для тебя есть подарок, — сказал Саша, встал и направился в отсек, предназначенный для персонала. Вернулся с двумя шуршащими бумажными пакетами из детского магазина и мольбертом, завернутым в яркую подарочную бумагу с огромным красным бантом.

Девочка захлопала в ладошки и запрыгала, так что хвостики заплясали на макушке.

Пакеты мы разбирали все вместе. Рита звонко смеялась и кидалась обнимать, то Сашу, то меня.

— Папа, а вы с мамой снова поженитесь?

Я чуть не выронила из рук коробку с гуашью. Бросила на Сашу быстрый смущенный взгляд.

Удивительно было видеть, как его щеки заливает смущенный румянец, а в зеленых глазах мелькает замешательство. Я прикрыла рот ладонью, боясь рассмеяться и смутить его еще сильнее.

Он прочистил горло, подумал несколько мгновений, пока девочка не спускала с него пытливого, серьезного взгляда, надув розовые губки.

— Гм-м-м, я… твоя мама и я, мы… в общем…

Я все-таки не выдержала, рассмеялась. Саша бросил на меня злой взгляд, его губы дрогнули в улыбке и вот мы уже оба смеялись до слез и колик.

Рита сначала смотрела на нас, недоуменно хлопая ресницами, потом ей тоже попала в ротик смешинка и мы покатывались все втроем. Просто, потому что были вместе и беды остались где-то далеко на земле.

Нам повезло, в салон вошла стюардесса и спросила, можно ли сервировать обед.

— Хочу наггетсы! — Воскликнула Рита, когда увидела, что на обед стюардесса принесла запеченные овощи и рыбу.

— Рита, надо есть полезную еду, а не мусор, которым тебя кормит тетя Неля, когда думает, что никто не видит, — Саша пододвинул к девочке тарелку, но Рита прижала ко рту сжатые кулачки и с надеждой посмотрела на меня, несчастным взглядом говоря: «Ну, ма-а-а-ам!»

— Саш? — Спросила неуверенно, все-таки я была им чужая и не знала вправе ли вмешиваться.

— Твоя мама очень добрая, но я нет, — сказал Саша строго, но кивнул стюардессе, — принесите наггетсы.

Рита задорно подмигнула мне.

Саша нахмурился:

— Будешь ей потакать, и она из тебя начнет веревки вить, — сказал мне.

А я была так счастлива, что согласна была и на веревки, и на тонкие бечевки. Главное — с моей малышкой.

После обеда Рита уснула, свернувшись на диване и положив голову мне на колени. Я боялась пошевелиться, чтобы не потревожить ее, осторожно гладила по волосам и напевала колыбельную. Учила, чтобы убаюкивать сына, а теперь пою дочери.

Саша подсел к нам, на его лице было смущенное выражение, и я снова подумала, что у меня что-то не так с платьем, капнула соусом или Рита задела фломастером. Но Саша посмотрел на Риту, на меня и тихо, чтобы не разбудить дочку спросил:

— Лена, ты станешь моей женой?

Глава 25

Крошечное надгробие без имени, только дата. Крошечная ограда и холмик, присыпанный первым снегом. Все, как игрушечное и до рези в глазах настоящее. Мое будущее, мой сын. Мой…

Тест ДНК подтвердил, Лена не лгала, не изменяла мне.

Вцепился в волосы, сжал виски со всей силы, словно старался проломить череп. Бесполезно, боль не уходила, не уходила разъедающая душу и сердце вина. Уже месяц не уходила, жалила, как скорпион прямо в мозг снова и снова, не давая спать по ночам, не давая думать ни о чем, кроме той ночи.

Самое страшное наказание — это ясное, как нынешний солнечный зимний день, воспоминание.

Я толкаю Лену, она падает. Даже сквозь ярость я замечаю, какая она безумно красивая. В вечернем платье, с разметавшимися по плечам светлыми волосами, горевшими, как лунный свет в темноте осенней ночи. Приказываю себе не смотреть на нее, не замечать боли на лице, слез в ярких голубых глазах.

Быстрее уезжаю, чтобы не думать, не вспоминать о ней. Женщине, которую любил так сильно, что пошел на все, чтобы заполучить ее. Любил с того самого дня, когда увидел ее еще девчонкой на летнем пикнике, который устраивал для партнеров и спонсоров ее отец. Лена выпорхнула из машины в простом легком платье, красном в белый крупный горох. Целомудренная юбка ниже колен открывала только изящные щиколотки и стройные голени. В тонких пальцах пианистки девушка держала крошечный букет из белых маргариток. Светлые волосы, заплетенные в две косы, лежали на плечах. Идеальное лицо без единого изъяна, не испачканное даже крошечными родинками. Чувственные губы, нежно-розовые, как утренняя заря. И бездонные голубые глаза. Ей тогда едва исполнилось семнадцать и о замужестве не могло быть и речи, но уже вечером я обо всем договорился с ее отцом. Когда Лене исполнится восемнадцать, она станет моей женой. Не стала…

В восемнадцать моя невеста забеременела и решила выйти замуж за Евгения Кольцова.

Ее отец невозмутимо сказал, что наша помолвка в силе, надо лишь устранить Кольцова и его семью. Я хотел ее так сильно, что даже думать не стал. Оставалась одна проблема — ребенок от другого, но ее можно было решить и после. Хотя судьба все решила за меня, и с ее женихом, и с ребенком. Мои люди едва успели занять позиции, окружив дом и сняв охрану. План был простой и эффективный. Ворваться в дом, убить всех, не забыв про контрольные в головы. Обставить все, как нападение конкурентов. Врагов у Кольцова старшего всегда хватало. Перед нападением убедился, что Лены в доме нет, она осталась в нищенской квартирке, выделенной им с женихом, родителями.

Все было готово, люди ждали на позициях, когда в доме начался пожар. Резко, в нескольких комнатах сразу. Особняк Кольцова подожгли, сработали чисто.

— Это не наши? — Спросил у наемника, отвечавшего за организацию нападения. Он покачал головой, глядя, как разгорается пламя. Сквозь рев огня раздавались крики. Кто бы ни решил избавиться от Кольцова той ночью, но сработал он четко. Отчет о пожаре сухо сообщал, что произошло замыкание. Несчастный случай. Точка. Но я был там, видел, как огонь вспыхнул в нескольких комнатах сразу на всех двух этажах. Шансов выбраться не было. Кто-то очень сильно ненавидел семью Кольцовых, раз решился на такое.

Мне оставалось только отозвать людей и ждать свадьбы. Сообщать о том, что работу сделали за меня, отцу Лены я не собирался. С дочкой ее тоже подсобил неизвестный, уничтоживший дом. Ребенок родился мертвым. Официальное заключение. Но ничего подобного. Девочку записали на другое имя, а потом удочерили. Сработали снова четко и аккуратно. Мне даже вмешиваться не