Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

говорят люди, какие слухи циркулируют в городе. И однажды услышал. Вернулся один из обозов купеческой гильдии. Время от времени они посылали такие обозы по окрестным селениям и мелким землевладельцам — скупали рыбу, шерсть, битую птицу, мороженое мясо, сало, ворвань, кожи, лён, пеньку у тех из крестьян, кто не имел возможности переправить всё это в Майнау сам. У меня ещё оставались необследованными несколько домов — последние события просто не давали такой возможности. Вот, очевидно, в этих-то домах и обретались семеро оставшихся уродов.

Я стоял у прилавка бакалейщика — выбирал сухофрукты — компотика захотелось, да и Эльфи для кишечника надо. Вокруг нас с продавцом уже традиционно никого не было. Люди боялись меня, а торговец под гипнозом взвешивал сушёных яблок, чернослива — я набирал полный кулёк.

Тройка альф, хохоча и толкая друг друга под бока, вывалилась из той самой харчевни-забегаловки откуда примерно декаду назад выкинули Адельку. Не обращая внимания на безлюдный торговый ряд, они пошли в мою сторòну, крайний из них, поравнявшись со мной случайно задел меня локтем:

— Извините, оме…

Он! Он это! Красный отблеск волос Сиджи мелькнул в его памяти.

Я отложил холщовый мешочек с черносливом, отпустил мозг продавца и пошёл следом за троицей подвыпивших альф.

Прошли ещё один торговый ряд, вывернули к скобяному — он пошире. Навстречу под уздцы вели лошадь запряжённую в гружёные железным товаром сани. Я, выглянул из-за плеч развесёлой троицы, пересёкся взглядом с лиловыми глазами животного…

Лошадь взбрыкнула, понесла. Альфы посторòнились, крайний, именно в голове которого я видел красный отсвет волос омежки, случайно, очень случайно (кто скажет, что нет!) замешкался, неловко запнулся о ногу растерявшегося соседа и полетел на снег прямо под копыта. Лошадь рванула ещё, тяжело гружёные сани дёрнулись, визжа снегом, наехали на шею упавшего на спину альфы, закричали люди, шуганули лошадь, она, приплясывая ногами, дёрнула сани ещё раз, из под них начало расползаться, пропитывая снег, красное. Ноги альфы в тёплых сапогах дёрнулись раз, другой, в промежности растеклось тёмное пятно. Готов.

Я развернулся и, расталкивая собравшихся, быстро пошёл обратно к бакалейщику — компотику-то хочется! Сегодня же ночью вернусь в город — искать оставшихся шестерых. А по этому уроду пусть проводят розыск. Я на него вообще не воздействовал. Никак. Сбила его лошадь. Запнулся он из-за того, что его товарищ неловко выставил ногу. А я здесь не причём. Да, был. Да, видел. Но это не запрещено. У меня и доказательства есть — сухофрукты.

Глава XLVI

— Злой келе пришёл забрать твою душу, — бум-м, бум, бум-м — бьёт бубен, — забрать душу… забрать… забрать душу…

Что это? Шаман далёких луораветнан пришёл ко мне? Зачем?

Ар Оттинг, приказчик купца Конрада Лункона, найденный мной в эту ночь в одном из богатых домов, заворочался во сне, воздуха не хватало, он закашлялся и проснулся.

Низенький человечек, в одежде из шкур, обвешанной песцовыми и беличьми хвостами, звеня и брякая костяными и металлическими фигурками, подвязанными на шнурках к поясу, к подолу просторной кухлянки и к широким рукавам, вышитым цветными нитями, кружился по комнате. В руках его был огромный чёрный бубен, отзывавшийся на прикосновения колотушки глухим, пробирающим до костей гулом. Лица его не было видно — оно было завешено повязкой из кожаных шнурков тоже с фигурками по низу.

— Кто? — едва смог выдохнуть Ар в панике. Сегодня в комнате не было его напарника Дица — он ночевал у кого-то из омег-прислужников.

— Келе…, - прошептал шаман и ударил несколько раз в бубен, отчего у Ара заныли зубы, — он пришёл…

Шаман мягко бесшумно подпрыгнул высоко задрав ноги в меховых, расшитых бисерными узорами торбаса, часто-часто негромко застучал в бубен и тот, откликаясь, завыл, застонал, постепенно усиливая звук. Мороз прошёл по коже Ара.

В темном углу комнаты зашевелилось, заворочалось что-то огромное, тёмное, страшное. Призрачные тёмные туманные руки беззвучно потянулись к альфе, сжавшемуся в мокрой от пота постели.

— А-а-а! — заорал он, что есть сил, — Келе! — и не придумал ничего лучше, чем просто накрыться с головой одеялом — самой лучшей и мощной защитой от всех ночных страхов всегда и везде.

Стало тихо…

В ту ночь шаман больше не появлялся, но с тех пор стал Ару мерещиться проклятый келе. В утренних сумерках и днём на самом краю зрения нет-нет, да появится дрожащая тёмная туманная рука, тянущаяся к горлу. В жизни Ар столько не пил, сколько ему пришлось выпить за этот проклятый день, а ночь… О-о, ночь вообще превратилась в сущий ад!

Перед сном Ар со страху добавил ещё. Но одурманенный алкоголем мозг не спал. Ар ворочался, в голове шумело. Диц уже вовсю храпел на кровати напротив, а Ар боялся. Весь день келе доставал его — ходить по полумраку плохо освещённого склада и заново взвешивать мороженую рыбу, считать кипы кож, мешки, бочонки было сущим наказанием. Кончилось тем, что проходя между стеллажами, Ар увидел, как на него бросился сгусток тьмы. Здоровенный мужик тонко взвыл, шарахнулся в штабель бочонков с ворванью, хилая конструкция пошатнулась, верхние бочонки, угрожая разбить работающим на складе головы, полетели вниз — треск, грохот, ругань рабочих и купца с утра торчавшего на складе. Трясущийся Ар обсчитался четыре(!) раза и хозяин, бдительно следивший за работой приказчиков, выгнал его оттуда, в наказание отправив помогать на кухне. Позор!

А вечером Ар напился. И вот сейчас лежал и слушал беззаботный храп Дица.

— Диц, а, Диц? — приказчик встал и начал трясти спящего.

Диц вздохнул, откашлялся:

— Чего тебе?

— Ты ничего не видишь?

— Не вижу. Спи!

— А вон, вон там? Видишь! Там есть кто-то!

— Да нет там никого. Спи ты, чёртова кукла! Зенки зальют, а потом спать мешают! — Диц отвернулся к стене.

Ар отошёл от кровати снова заснувшего приказчика и сел на постель. Ну как же? Ну вот же, вон там! В том углу — келе! Ар уставился в страшный угол, пытаясь что-то в нём разглядеть.

Постепенно его голова отяжелела…

Ему снился сон. Человек в кепке с длинным козырьком и кокардой в виде орла широко раскинувшего в сторòны крылья, одетый в странную одежду серо-стального цвета с блестящими пуговицами, в невысоких сапогах, сидел на необыкновенном железном сооружении, выше человеческого роста. Колёс у сооружения не было, а только какие-то странные ребристые железные ленты по бокам, а ещё из того на чём сидел человек торчало длинное бревно. Человек играл на странном музыкальном инструменте — по нему надо было водить губами и