Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

метра (вообще искусники выше ростом чем обычные здешние люди и глаза у них всегда яркого насыщенного цвета — это отличительный признак любого искусника), только волосы потемнее и возрастом чуть старше, морда тоже симпатичная (Да, Улька, да!). В общем два этих монстра сыска скромно попросили меня посидеть с ними в элитном кабаке — естественно в кабинете — и рассказать им, что мне известно о пятой стихии.

Надо что-то придумать. Нет, про вакуум я расскажу, что знаю, а вот откуда я об этом знаю — это и надо придумать. Сослаться на Великое герцогство? Живя там, Улька не был искусником, латыни не знал. Разве только наплести, что у маркиза Аранда был (бля, здесь никто не знает кто я такой и откуда!)… Схола Лирнесса? А если кто-то из дознавателей учился там? Опять же, их специально учили чувствовать ложь… Попал!..

В коридоре нас встретил Отто фон Эстельфельд — начальник стражи:

— Вы куда это собрались?

Оба искусника подтянулись, напряглись.

— Отто, нам по делам службы необходимо переговорить с оме Шварцманом, — откликнулся Гуго.

— По делам службы? О, извините, оме Шварцман. Вы снова у нас? — начальник стражи обернулся ко мне, — Конечно, если по делам службы, то…

— Оме Шварцман, я могу на вас надеяться? — вдруг обратился ко мне фон Эстельфельд.

— Что вы имеете в виду? — ответил я на неожиданный вопрос.

— Что оба моих дознавателя вернутся живыми и здоровыми после встречи с вами? — разъяснил начальник стражи.

— Я такой страшный?

— О нет, конечно же, оме Шварцман, я ни в коем случае не имел ввиду вашу внешность, но…

— Мы искусники, господин фон Эстельфельд. Великая Сила запрещает нам наносить друг другу ущерб. Так ведь? — я повернулся к дознавателям.

Оба кивнули.

— Так что обещаю, что верну обоих ваших дознавателей в целости и сохранности, — не смог я удержаться от подколки.

Проследовав через пустынный двор кордегардии (и как это эти стервецы узнают, когда я появляюсь в её стенах?), мы втроём перешли улицу и через некоторое время оказались в том самом пафосном трактире, а скорее даже ресторане, в котором Дитрич отмечал свой коммерческий успех.

Прошли в кабинет, там же разделись, омеги-подавальщики в белых передничках подали помыть руки и внимательно выслушали заказ искусников. Мне оба дознавателя любезно предложили выбрать самому. Хм… перекусить с мороза горяченького — это просто великолепно! Я, не чинясь, сделал заказ и мы, пока не принесли заказанное, приступили к холодным закускам и аперитиву. Слабое вино на пряностях было великолепно, но мне следует быть осторожным — если Гуго сразу, ещё до этой встречи, обозначил своё отношение к менталистам-искусникам — я ему не нравлюсь, то Вальтер Хорнбург — тёмная лошадка. Какой спектакль захотят разыграть передо мной два этих сыскаря неизвестно. Поэтому — пока сидим и слушаем. Зададут вопросы — будем отвечать (если захотим, конечно).

— Ome Schwartzman, tam subito in nostra civitate visus es (Оме Шварцман, вы так неожиданно появились в нашем городе), — начал Гуго, — et speciem tuam quomodo induam (и ваше появление, как бы это сказать…), — он помялся, подбирая слова, — intonuit… Modo me conjecturis de fato tuo perii… Vidi te, ahem, sine vestibus, dicamus, et videtur mihi te multum ire per. Unde venistis? (прогремело… Что я просто теряюсь в догадках о вашей судьбе… Я видел вас, кх-м, без одежды, скажем так, и мне кажется, что вам довелось многое пережить. Откуда вы здесь?)

Я сидел, потягивая кир (его нам подали в дополнение к вину), жевал орешки и размышлял — стоит вообще открывать рот или просто молча улыбаться? Пауза тянулась и тянулась…

— Quid respondeam?(Мне стоит отвечать?) — наконец не выдержал я.

— Immo vero (О нет, конечно), — Гуго поднял руки в примиряющем жесте, — Justum mihi videtur (Просто мне кажется, что)…

— In his consentiamus: de quinta parte dicam tibi, sed de hac persona disputare desinemus. Haec progressio conventus nostri convenit vobis? (Давайте сойдёмся на следующем: я расскажу вам о пятой стихии, но на этом мы прекратим обсуждение моей особы. Такое развитие нашей встречи вас устраивает?), — предложил я.

Альфы переглянулись. Кивнули — конечно, их устраивает. Ещё бы не устраивало — я ведь могу и просто молча уйти.

— Incipiamus igitur. Dicam statim, fabulam fortasse meam aliquantulum academicam futuram, sed me non spontaneum artificem (Итак, начнём. Сразу скажу, что возможно мой рассказ будет несколько академичен, но я не являюсь искусником-стихийником (по лицам альф пробежала тень), quare haec indicia mihi superflua sunt, — (следовательно, мне эта информация без надобности), — я остановился, покачал кир в бокале, отпил и продолжил, — quid scis de structura materiae? (Что вы знаете о строении вещества?)

Оба пожали плечами.

— In genere quid tibi de Magna Potestate dixerunt? Quid, saltem de parte elementi? (А вообще, что вам рассказывали о Великой Силе? Ну, по крайней мере, о стихийной её части?) — решил зайти с другой сторòны — мне нужна информация о Великой Силе.

— Ubi studui, dixerunt Magnam Potestatem omnia in mundo permeare. Omnes fetus eius sumus. Et omnes homines possunt penitus cum ea (Там, где я учился, говорили, что Великая Сила прòнизывает всё в мире. Все мы её порождения. И все люди могут взаимодействовать с ней), — начал рассказывать Вальтер Хорнбург.

Гуго согласно кивнул, подтверждая его слова.

— Magna igitur vis, cum sit omnium rerum incomprehensibilis et omnino incomprehensibilis, non unus ex populo dominis omnes suas rationes attigerit simul. Magna pars artificum sunt elementarii. Plures sanatores periti sunt. Pauciores sunt artifices. 99 % sunt alpha. Omnes omega magistri sanati sunt. Et modo audivi quod mentalistae sunt (Так вот, поскольку Великая Сила всеобъемлюща и до конца непостижима, ни одному из людей, являющимся искусниками, не удалось овладеть всеми её аспектами одновременно. Подавляющее большинство искусников — это стихийники. Есть некоторое количество искусников-целителей. Ещё меньше искусников-артефакторов. На 99 % все они альфы. Все искусники-омеги — это целители. И я только слышал, что бывают искусники-менталисты), — дознаватель многозначительно посмотрел на Гуго, — Hugo mihi dixit de specialitate tua, ome.(Гуго мне говорил о вашей специализации, оме…)

— Non placet mentista, monsieur Walter? (Вам тоже не нравятся менталисты, господин Вальтер?) — в лоб спросил я его.

— Ego certe nunquam eos offendit. Non potui opinari… (Ну, нет, конечно, я никогда с ними не сталкивался. Не успел, так сказать, составить мнение…)

— Et monsieur Hugo talem opinionem habet (А господин Гуго такое мнение имеет), — перевёл я стрелку на Гуго.

— Imo, non, o, quid es, omnino non considero mentales, aliquid tale… (Нет, нет, оме, что вы, я