Смертельная развязка - Сара Бейли

Ответить мне было некому, да я и не ждала. Вселенная не собиралась посылать мне указания и говорить, что делать дальше. Очевидно, она решила заставить меня самостоятельно усвоить тот урок, который она хотела мне преподать. Не было никаких указаний. Никаких внешних сил. Ничего.

Я была одна. Совсем одна. И это было чертовски хреново.

— Что же мне делать? Ты можешь мне хотя бы это подсказать?

Я ждала, но ничего не добилась. Вздохнув, я привалилась спиной к камню и закрыла глаза. Может быть, я смогу раствориться в небытии.

Не получится. Если ты не спрыгнула с корабля, когда умерло твое тело, то с чего ты взяла, что это произойдет сейчас?

К черту эту гребаную вселенную и все ее тайны. Не было света в конце тоннеля, который вел бы тебя домой. В одну минуту ты жива, а в следующую теряешь сознание и просыпаешься как гребаный призрак. Может быть, я была здесь, чтобы преследовать людей. Правда, я не знала, как это сделать, если никто меня не видит. Конечно, я могла проходить сквозь стены и взбираться на памятники, но ни хрена не могла сдвинуть с места. Я не чувствовала камня под собой, хотя лежала на нем. Я просто знала, что он там.

Мне пришло в голову, что, может быть, надо поспать, и при утреннем свете все покажется лучше. Но потом я отбросила эту идиотскую мысль. Как, блядь, я могла спать? Я была призраком. Мне больше не нужно было ни есть, ни спать.

— Черт. Как же горячая ванна и душ. Не говоря уже о еде. Как, блять, я буду жить без мороженого?

Грустить по этому поводу было нелепо, но я действительно любила мороженое. Тот факт, что я больше не смогу поглощать целую банку в пятницу вечером перед телевизором, был чертовски удручающим.

Это более тоскливо, чем быть мертвой?

Нет, наверное, не больше. Да и кого вообще могло волновать, что меня нет? Я была единственным ребенком, и у меня почти не осталось родственников, так как мои родители умерли несколько лет назад. У меня была тетя, с которой я не общалась, а брат моего отца уехал из страны. Друзей у меня было мало, так как я не умела находить общий язык с людьми. Все считали меня странной девушкой с темными волосами, который предпочитала людям картины. Катриона оплакивала бы меня, но кому, блядь, еще есть до этого дело? Никому.

Впервые за всю свою унылую, жалкую жизнь я поняла, что у меня нет ничего хорошего. Так какое, черт возьми, значение имело то, что я умерла? Я подумала о том, чтобы заплакать, но вспомнила, что, скорее всего, не смогу. От этого становилось еще хуже.

Я открыла глаза.

— К черту все это. Пошла ты, Вселенная.

Бессмысленность моей жизни стала последней каплей. Я должна была как-то компенсировать это. Она не могла быть бессмысленной. Если бы я была призраком, я могла бы делать все, что захочу, и никто не смог бы меня остановить, не так ли? Но что я всегда хотела сделать, чего не пробовала при жизни?

Путешествовать. Хотелось увидеть побольше сельской местности. Хотелось бродить по холмам и любоваться пейзажами, как это делали художники на своих картинах.

Я села и улыбнулась. Потом откинула голову назад и рассмеялась так, что никто не услышал. Мои руки разлетелись в стороны.

— Осторожно, мир, я иду к тебе.

И так начались приключения.

2

МАРЛИ

Мне потребовалось несколько часов, чтобы придумать, как я буду путешествовать по стране, учитывая, что я призрак. К тому времени, когда над горизонтом начинался рассвет, я добралась до Эдинбургского вокзала Уэверли, изучила расписание поездов и решила, что сяду в первый же поезд на север.

Здесь для меня ничего не осталось. Я не хотела видеть ничьей реакции на свою смерть. Смотреть, как один человек оплакивает меня, когда всем остальным было бы все равно. Это заставило бы меня почувствовать себя еще более одинокой, чем я уже была. Кто вообще хочет видеть свои собственные похороны? Это было бы нелепо. Назовите это самосохранением, но я не собиралась знать, что произошло. Может быть, мне следовало бы больше беспокоиться, но что-то отталкивало меня от этого, не давало действовать в соответствии с желанием узнать, как я умерла. Вместо этого я уперлась в потребность исследовать. Потребность отправиться на север и увидеть больше Шотландии. Увидеть горы и суровый ландшафт, который я видела только на фотографиях.

Забавно, что я прожила здесь десять лет и никогда не думала о том, чтобы покинуть город. Здесь было безопасно. По крайней мере, я так думала, пока не умерла. Может быть, эта безопасность была иллюзией. Может быть, я обманывала себя, думая, что счастлива, что живу тихой, спокойной жизнью. Никогда не выходя за рамки. Я собиралась сделать то, что никогда не могла сделать при жизни. И это было правильно. Я не могла сказать, почему. Когда я ступила на подножку ожидающего поезда, внутри меня что-то успокоилось. Как будто я должна была это сделать. Это не остановило чувство пустоты и одиночества, разбухающее внутри, но успокоило меня.

Я побродила по вагонам, нашла тихое место и села у окна. Это был мой счастливый день. Поезд отъехал от станции, и никто не подсел ко мне. Я смотрела, как город исчезает за городом, прикладывая руку к стеклу, как будто могла потрогать траву и деревья. Мне приходилось концентрироваться, чтобы дотронуться до предметов, иначе я проскальзывала сквозь них. Не уверена, что мне хотелось узнать, что произойдет, если моя рука окажется на внешней стороне поезда. Скорее всего, ничего, но я не стала рисковать.

Прошли часы, пока мы не добрались до Питлохри, городка к югу от национального парка Кэрнгормс. Там я провела несколько дней и ночей, исследуя озера Тэй, Туммел и Раннох. Я поднялась на гору Шихаллион. Ну, я говорю взобралась, я поднялась на гору за меньшее время, чем требуется человеку для того, чтобы подняться пешком. Виды открывались невероятные. На вершине горы я снова почувствовала внутри себя беспокойство. Оно