Неоновый дневник - Дина Кей

Для всех я — хорошая девочка. Все в моей жизни происходит по расписанию, и от этого меня тошнит. Школа, выпускной, поступление в престижный ВУЗ. Я блестяще сдаю экзамены и переезжаю в Е, но учеба в универе меня не интересует. Сейчас я просто хочу жить так, чтобы обо мне можно было написать книгу, или снять фильм. Хочу жить одним дней, не думая о том, что будет со мной завтра. Это — как жизнь мотылька-однодневки, короткая, но поэтому особенно яркая.

* * *

Вот, например, сейчас, я стою перед зеркалом в крошечной подсобке клуба. Можно было бы сказать, что я абсолютно голая, исключение — тонкие, пропитанные краской трусы-стринги. Мои ступни прилипают к куску полиэтиленовой пленки, аккуратно постеленному на пол, чтобы не запачкать плитку, и я аккуратно переступаю с ноги на ногу. Густо наложенная акриловая краска, смешанная с жидким мылом, подсыхает, слегка стягивая кожу. Я работаю моделью, а точнее, я — бодиарт-модель. Лана, художница, закрепляет рисунок на моем теле лаком из баллончика:

— Ты как, не волнуешься?

— Лан, ты же знаешь, я никогда не волнуюсь, наоборот. Я люблю, когда на меня все смотрят. Это же такой кайф. Понимаешь?

Лана, с ухмылкой поднимает на меня глаза:

— Так, подруга, ты когда уже выпить успела?

Я смеюсь, но то, что я ей говорю — это правда. Я обожаю внимание, я зависима от него, а самый простой способ получить его — раздеться. Попробуй не смотреть на голую девчонку, извивающуюся в танце в пятне неонового света. Попробуй не думать о белом слоне.

До выхода пять минут. Стараясь не повредить рисунок, я выбегаю на лестницу и торопливо закуриваю. Отсюда отлично слышно музыку, и, мысленно, я уже на сцене. Я прокручиваю в голове свои движения и точки, потом делаю еще пару затяжек и нервно тушу сигарету. Внезапно дверь на лестничную клетку распахивается, и на меня выскакивают двое парней. Один — мой однокурсник, Олег, у нас с ним что-то вроде дружбы. Второго я не знаю, но это не мешает ему тут же наставить на меня объектив камеры:

— Можно фото для журнала?

— Для какого журнала? Здесь?! У меня скоро выход, мне уже бежать надо.

Вопросительно смотрю на Олега. Что за хуйня? Кто это вообще?

— Ну пожалуйста, я быстро!

— Ладно, хорошо, давай.

Для журнала, значит. Ну, окей. Я прислоняюсь к обшарпанной стене и поворачиваю лицо в профиль — свой выгодный ракурс я знаю. Да и вообще, я в краске, и меня сейчас и родная мать не узнала бы. Пусть снимает, похуй. Я слышу щелчок затвора, потом еще один.

— Так, хватит, мне правда пора.

После залитого светом лестничного пролета, меня ослепляет темнота гримерки. Я наощупь выбегаю в небольшой коридор, ведущий за сцену — музыка уже грохочет так, что мне закладывает уши. Я немного волнуюсь перед выходом, но, еще я знаю, что как только я сделаю шаг на сцену, это пройдет. Да, для тех, кто пришел на вечеринку, мы — просто антураж. Голые девчонки в краске, развлечение, часть шоу. Но всегда найдется кто-то, кто будет просто смотреть на меня, смотреть так, будто кроме меня тут больше никого нет. Это длится совсем недолго, но за эти несколько минут я готова умереть.

Мой выход заканчивается, и после него я снова курю на лестнице — растворяю эндорфин, или что там у нас отвечает за эйфорию, в никотине. Работа окончена, можно забрать свои деньги и свалить.

— Ты все? — снова они.

Я делаю глубокую затяжку, выпуская горький дым, второму, незнакомому парню, в лицо:

— Да, а что, есть предложения?

— Пойдем с нами бухать.

Бухать — это я всегда за.

— Подождите тогда, я оденусь.

Я возвращаюсь в гримерку, надеваю юбку, а точнее, обматываю вокруг талии кусок эластичной ткани, закрепляю его кнопкой. Потом натягиваю через голову, стараясь не повредить прическу, тонкий топ — по факту просто узкую полоску прозрачного материала. Я сама шью себе одежду, то, что продается в магазинах — мне не нравится. После выступления у меня всегда охуенное настроение, поэтому я обнимаю Лану и целую ее в щеку:

— Я побежала, меня там приятель ждет. Спасибо!

— Что за приятель? Этот, из журнала?

— Знаешь его?

— Ну так, знакомое лицо. Ты помыться-то не хочешь?

— Потом!

Ребята ждут меня на лестнице, и когда я выхожу к ним, Олег задает тот же вопрос:

— Дин, а ты что, так пойдешь?

Ну, конечно, я же покрыта краской с ног до головы, включая лицо и намертво зафиксированные засохшим акрилом волосы.

— Проводите меня до дома, я тут рядом живу. Приму душ и пойдем бухать.

— Идёт.

— А с другом познакомишь?

Вот так я встречаю Ромку. Кстати, он действительно, снимает для какого-то журнала. Что за журнал, я не успеваю спросить, так как рядом с нами притормаживает машина, из нее высовывается какой-то мужик и орет:

— Супер!

От клуба до квартиры, которую я снимаю с однокурсницами, идти от силы метров пятьсот, и по пути я понимаю, что идея прогуляться в таком виде не так уж и плоха. Еще бы — я становлюсь причиной небольшой пробки на одной из центральных улиц города. Люди из машин сигналят, кто-то снимает меня на телефон, прохожие, идущие нам навстречу, впадают в ступор, в общем — не жизнь, а кино. Наверняка завтра я проснусь звездой Тик-Тока. Да я и так чувствую себя героиней фильма. Мы решаем не ходить ко мне, нахуя? Мы просто гуляем по городу и, по очереди, пьем вино из бутылки, которую ребята притащили с собой. Бухло быстро заканчивается, и мы заходим в какой-то бар, попавшийся нам на пути — в центре города они есть почти в каждом доме. Спускаемся по лестнице в темное полуподвальное помещение, все головы поворачиваются в нашу сторону. Поскольку сегодня мне выпала честь быть королевой вечера, я гордо дефилирую между столами, собирая взгляды посетителей, и падаю за свободный столик в углу зала. Уже через минуту к нам подходит официантка:

— Добрый вечер! Что будете заказывать? — и, понизив голос, добавляет: — Вон тот мужчина за барной стойкой спрашивает, можете ли вы снять юбку и показать свой рисунок целиком?

Я несколько секунд смотрю на смятую купюру, которую она положила передо мной на стол, а потом оглядываюсь. За барной стойкой — какой-то мутный тип салютует мне стаканом пива.

— Да, могу.

Ребята переглядываются, а я встаю из-за стола, и иду в туалет. Только что я