Преврати меня в пепел - Тереза Вайборн

Сейчас ночь, и под водой ничего не разглядеть. Это, конечно, плюс: когда мутанты-переродыши доберутся со своими псами до обрыва, мы уже исчезнем. Они наверняка станут обыскивать лес и ближайшие дома, а мы чуть переждем и позже сможем вернуться домой.

Дарен и я не волновались о том, что в воде темно, мы этим наслаждались. Нам удавалось найти нужную пещеру, даже когда мы были лишены зрения: уж слишком часто мы здесь бывали. Я знала каждый камешек в этом месте.

Погрузившись глубже, мы попали в сквозную пещеру. Она была невелика – всего два-три метра в длину, так что мы быстро ее преодолели. Прошло всего десять минут с момента принятия капсулы, и волноваться было не о чем: запаса кислорода хватит еще надолго. Рука Дарена сжала мое запястье и медленно потянула вверх. Когда мы начали подниматься на поверхность, проход заметно сузился. Вдвоем уже стало тесновато, но мы привыкли к таким условиям. Вынырнув из воды, мы, не теряя времени, зацепились за камни и взобрались вверх по противоположной стороне обрыва.

Здесь были и наземные пещеры, в которых зеленые капсулы не нужны, там мы и рассчитывали укрыться до самого утра. Потом, чтобы вернуться и попасть домой, придется вновь прыгать в воду, но сейчас мы забрались в пещеру и поползли в самый конец. В полный рост не встанешь, но это и необязательно. Добравшись до тупика и посмотрев друг другу в глаза, мы молча стукнулись кулаками в знак победы. Дарен отошел в сторону, сдвинул камень и вытащил два энергетических батончика. Вернувшись на место, он протянул один мне. Хотя еда была далека от идеальной, это можно было пережить. Дарен, как и я, быстро съел шоколад, – а точнее, самый безвкусный его заменитель из тех, что мне когда-либо доводилось пробовать, – и поднял большой палец вверх. Он сделал вид, будто ему понравилось, но я знала, что сейчас он отдал бы что угодно за кусок жареного мяса.

– Как же я устал от ночных погонь, – прошипел он.

– Ты вытаскиваешь меня ночью из дома и волочишь на бунтарские вечеринки, хотя прекрасно знаешь, что они запрещены. После десяти вечера все запрещено, никто не имеет права выходить на улицу: ни дети, ни взрослые. Но ты все равно тянешь меня гулять, – прорычала я и усмехнулась.

– Тебя никто не заставляет ходить со мной, – обиделся Дарен и скрестил руки на груди.

Он надул губы, что выглядело довольно нелепо и даже смешно.

– Если я не пойду, тебя поймают в первую же секунду. Ты совсем не умеешь вести себя тихо.

– Кэсседи Белонс боится меня потерять? – как обычно, начал шутить друг детства.

Если бы существовала премия «самый раздражающий человек года», то получил бы ее именно он.

– Псих!

Мы резко начали смеяться и так же резко прекратили, лицо Дарена стало серьезным.

– Ты успела увидеть их лица? – спросил он.

– Переродышей? Нет, они были в масках. Я думала, сегодня мы умрем.

– Не говори ерунды, нас еще ни разу не удалось задержать. Я слышал, что они могут сломать позвоночник, просто дотронувшись до твоей спины, а еще способны одним ударом раскрошить череп.

Очень милые рассказы… Особенно сейчас, когда переродыши ходили где-то рядом.

– Перестань! Я и так знаю, что они монстры. Но…

– Но почему-то ты всегда ищешь способ их оправдать. – Дарен посмотрел на меня и закатил глаза.

– Потому что они не виноваты в том, кем стали. Все дело в D-7! Ты и без меня знаешь, что она творит с такими, как мы. Кому-то после контакта везет больше – и он просто получает дар, а кто-то становится мутантом или вообще умирает. Хотя я предпочла бы остаться в числе счастливчиков, которых эксперимент не коснулся вовсе. У нас осталось не так много времени.

От этой мысли под ложечкой засосало.

– Может, мы и не попадем туда! Вот с чего ты взяла, что мы окажемся там? – запротестовал друг. Он в любой ситуации старался вернуть мне хорошее настроение и избавить от тревоги.

– У нас нет проблем со здоровьем, хорошо развиты мышцы… Мы окажемся там, вот увидишь!

– В городе около трехсот тысяч подходящих человек, думаешь, мы одни такие?

– Половина из них чем-нибудь больна, а вторая – одни доходяги или инвалиды!

– Просто давай надеяться, что мы сможем избежать всего этого, – выдохнул он.

– Была бы от этого какая польза, – усмехнулась я и положила голову ему на плечо.

Мокрая футболка Дарена прилипла к щеке. Я и не заметила, как из глаз полились слезы.

– У тебя такой мрачный взгляд на мир, Кэсседи Белонс. – Его пальцы начали перебирать пряди моих мокрых волос. – Даже если мы умрем, все равно останемся лучшими друзьями.

– Конечно, за тобой в любую пропасть. – Наша дружба всегда меня успокаивала.

Дарен расслабился и задремал, в то время как мои мысли кружились вокруг предстоящего эксперимента, который должен был начаться через два месяца. На десятый день после того, как нас внесут в списки участников эксперимента, будут объявлены результаты. Это всегда происходит в конце лета, в день, которого мы боимся больше всего, – тридцать первого августа. День эксперимента. День нашей смерти. Дарен и я родились в одну и ту же дату, поэтому в списке мы окажемся одновременно.

Эксперимент «D-7» был создан пятьдесят лет назад. Девушки и юноши, достигшие восемнадцати лет, подлежали тщательному осмотру, и те, кто не страдал никакими заболеваниями, вносились в список. Позже из него отбирали по пять юношей и девушек с лучшими показателями здоровья из каждого города. Им вводили специальный вирус, и дальше все зависело от конкретного человека. Ты мог стать лучшим и получить дар, какую-то сверхсилу, или же, если твой организм сдавался, стать одним из тех мутантов-переродышей, что гонялись за нами. Но существовал и худший вариант – мучительная смерть. Однажды я собственными глазами видела такую. Девушка кричала, молила о помощи, несмотря на фонтаны крови, бившие из ее глаз, рта и ушей. Я слышала, как ломались внутри нее кости, и эти звуки навряд ли мне когда-нибудь удастся забыть. В тот день, вернувшись домой, я закрылась в своей комнате и рыдала не переставая от осознания, что и меня может ждать такая же участь.

Некоторые родители пытались защитить своих детей, с детства ограничивая их в еде и не позволяя заниматься спортом, растили их слабыми и ни на что не способными. Таких детей в список не вносили, но не так давно, около пятнадцати лет назад, за родителями начали следить. Теперь за подобное карали смертной казнью. Четыре года назад так судили одну семью: поначалу родителям удавалось скрывать свои попытки уберечь детей, но кто-то узнал об этом и доложил куда следует, после чего всех их собрали на главной площади и показали, что ждет людей в случае неповиновения.

Теплый летний ветерок щекотал нос. Я улыбалась, стоя рядом с мамой и держась за ее руку. Люди о чем-то шептались, но я не обращала на них никакого внимания.

– Мама, а зачем нас здесь собрали? – удивилась я, осматривая толпу.

Множество людей стояли, прижавшись друг к другу, словно искали поддержки.

– Доченька, когда все начнется, не смей кричать или отворачиваться. Не показывай им свой страх, будь сильной! Ни за что не сдавайся, не смей, не сегодня! – Мама