История грешников - Мелли Т. Толлэм

— Это не оправдание.

Малахия с невозмутимым видом вцепился в железные прутья, его глаза следили за моими движениями.

— Пойдем со мной, и я научу тебя. Ты больше не окажешься в ловушке, потому что никто не сможет загнать тебя в угол, как только я закончу с тобой.

Как будто он когда-нибудь закончит со мной.

Он был тенью, что преследовала меня в кошмарах, тьмой, затмевающей даже самые светлые уголки моей жизни. Он станет моей гибелью — позволю я этому или нет. И я отказываюсь идти с ним по своей воле.

Я больше не позволю ни одному мужчине поймать себя в ловушку. Никогда. Я поднялась с земли и приподняла подбородок, отбросив прядь рубиновых волос за плечи, случайно обнажив то, что скрывалось под ними.

Укус у меня на шее.

Громкий хрип вырвался из груди Малахии, и его горящие глаза уставились на след от укуса. Его крылья яростно расправились, кости хрустнули, как костяшки пальцев.

— Что. Это. Такое? — выплюнул он.

Вокруг него зашевелились тени, и один из дымчатых сгустков вырвался, проскользнул сквозь решётку и обвился вокруг моей шеи. Я вцепилась в него, пытаясь сорвать, но пальцы погружались в туманную, почти бестелесную субстанцию. И всё же тень держала крепко — она потянула меня вперёд, и я с грохотом ударилась лицом о холодное железо.

Я взвизгнула, когда металл ободрал кожу на щеке и обжёг её, но клубок тени не отступил. Я не могла пошевелиться, когда Малахия шагнул ближе и провёл большим пальцем по моим приоткрытым губам. Я изо всех сил боролась с удушающей хваткой тени, почти не в силах дышать, а он просунул палец мне в рот — и тогда я вцепилась зубами. Сильно.

Ответное мурлыканье, вырвавшееся из его груди, было совсем не той реакцией, которую я ожидала. Мои зубы жестоко впились в его большой палец, разрывая кожу и встречаясь с костью, мой рот наполнился кровью, а его глаза заблестели. Казалось, он смаковал укус, наслаждался им. Его глаза с тяжелыми веками потемнели, дыхание участилось, и он облизнул губы, засовывая большой палец глубже в мой рот.

Я протянула руку и снова схватила его за крыло, скользя пальцами по жесткой коже, отвлекая его внимание ровно настолько, чтобы ослабить тень вокруг моей шеи. Малахия застонал от прикосновения, и я воспользовалась тем, что он отвлекся, вырвавшись из хватки.

Я сплюнула кровь на землю, и мои щеки запылали. Я не могла встретиться с ним взглядом, когда я протянула руку, чтобы коснуться метки на моей шее. Напоминание об этом разорвало что-то глубоко в моей душе, на мгновение заслонив то, что только что произошло.

— Моя пара, — прошептала я.

Не знаю зачем, но я взглянула на Малахию, пытаясь уловить его реакцию. Его губы скривились при слове «пара», будто оно было чем-то грязным. Отвратительным.

— Это можно исправить.

Мой желудок скрутило от этой мысли. Несмотря на то, как сильно я иногда хотела избавиться от метки, какое-то первобытное, животное чувство внутри шептало: сохрани это. Защити. Мышцы лица дрогнули, и я выдавила: — Нет. Я…

Он поднял руку, призывая меня к молчанию, и наклонил голову, черный блеск застилал его глаза.

Я вспомнила этот блеск. Я вспомнила, как он появлялся, когда бестелесный шепот преследовал его разум. Я считала их воображаемыми, проявлением безумия, но что бы это ни было, оно снова заговорило с ним, и он зарычал в ответ, произнося рычащие и шипящие слоги.

Я не понимала языка, но мое тело откинулось назад, и дрожь пробежала по спине. Мои глаза расширились, когда я опустилась на холодный каменный пол, наблюдая, как Малахия бросил на меня последний, беглый взгляд.

— Я вернусь за тобой, — предупредил он, исчезая в вихре дымчатых теней, окрашенных в бордовый цвет.

Я прижала колени к груди и раскачивалась, пока ужас сотрясал мои кости.

Не потому, что он нашел меня.

Не потому, что он бросил меня и оставил гнить в темнице.

Мой ужас исходил от этих перешептываний, которые я считала вымышленными.

На этот раз я тоже их услышала.

Глава 2

Райкен

Мысли о Далии преследовали меня последние три месяца. Постоянная, грызущая боль за её судьбу подтачивала мой рассудок — и отражалась на всех, кто находился рядом. Найти в себе силы уйти от неё, оставить её в мире, поглощённом тенями, было почти невозможно. Но моя главная цель всегда была — вернуть корону. И даже моя невыносимо упрямая пара не могла отвлечь меня от этого пути.

Я застонал при одной только мысли о ней. Даже сейчас, когда финал так близко, разлука с моей маленькой вороной всё так же невыносима.

Я понял, что она моя пара, в тот самый миг, как впервые увидел её — более двух лет назад. Она стояла во дворе, ослепительно яркая, красивая, с потоками алых волос и крошечными веснушками, усыпавшими переносицу. Те самые веснушки подчёркивали её глаза — зелёные с золотом, неестественно сияющие. Моё дыхание сбилось, стоило только взглянуть на неё… почувствовать её запах. Желание наброситься было почти невыносимым — но я сдержался, хотя это потребовало от меня всех сил.

Единственная проблема заключалась в том, что, пока я благоговел перед ней, она таращилась на принца.

Я тогда решил не предъявлять на неё права, потому что отвлекаться у меня попросту не было возможности. Моей единственной целью в тот момент было вернуть себе силы. Не то чтобы я не собирался похитить её, как только восстановлюсь — даже если бы пришлось тащить её из того королевства волоком, вопящую и вырывающуюся.

Так что я оставил её в покое, выбрав наблюдение издалека — до поры.

Со временем моя маленькая ворона не смогла сдержаться — всё чаще бросала украдкой взгляды, когда мы оказывались в одной комнате, изо всех сил стараясь разглядеть лицо под капюшоном. Где-то глубоко в ней жило понимание, что я буду для неё чем-то особенным, даже если она сама ещё не осознавала почему. Однако было невозможно сохранять дистанцию в тот момент, когда она решила завязать романтические отношения с принцем. Последний гвоздь был вбит в ее крышку гроба, и вопрос был решен независимо от того, готова она ко мне или нет.

После всего сказанного и сделанного даже самые тщательно продуманные планы идут наперекосяк. Моя пара выбрала другого, и, судя по мучительному испытанию нашей односторонней связи, это решение было печальным. Здесь