Королева на всю голову - Ольга Дашкова

— О, нет, подруга, даже не думай, — шиплю, вытаскивая ногу. — Но для начала надо найти кофе.

Ковыляю к потрепанному стенду, где висит расписание, написанное от руки, с таким количеством исправлений, что оно выглядит как черновик поэта-неудачника. «Автобус в город — 6:00, 12:00, 18:00».

Часы показывают полдень. Шесть часов в этой дыре. Я вздыхаю, представляя, как сижу на скамейке с дедом, пока куры устраивают вокруг меня концерт.

— Надо найти воду. Или тень. Или море, — бормочу, таща чемодан к магазину. Вдруг оно и правда где-то недалеко?

В магазине прохладно, но пахнет квашеной капустой и чем-то подозрительно кошачьим. За прилавком — женщина с рыжей прической, которая выглядит так, будто пережила три апокалипсиса и все еще держится. Она листает журнал, смачно облизывая указательный палец, и не поднимает глаз.

— Здравствуйте, — стараюсь говорить уверенно, хотя внутри все кричит: «Беги, Каро!» — У вас есть вода? Или чай? Или лучше кофе, крепкий, желательно капучино на кокосовом молоке с карамельным сиропом.

Женщина медленно поднимает взгляд, оглядывает меня, задерживаясь на чемодане.

— Еще раз.

Да, местные не отличаются сообразительностью.

— Капучино на альтернативном молоке, можно на любом, у меня непереносимость лактозы. А если нет карамельного сиропа, да и не надо, так сойдет.

— Есть чайный гриб, холодный, только утром сцедила.

Не знаю, что это, и пробовать точно не буду. Раз как-то Серега принес другие грибы, так я не помню вообще тот вечер.

— Нет, спасибо, не нужно. А море здесь далеко?

Женщина мигает, причмокивает полными яркими губами, смотрит на меня, как на умалишенную.

— Девочка, ты что, думаешь, оно за углом? До моря отсюда три дня на тракторе, если трактор не заглохнет. Капучино не держим и ничего альтернативного, у нас все только натуральное. Вода в холодильнике. Чай в пакетиках. А ты такая нарядная откуда? На свадьбу?

Я чувствую, как щеки горят. Свадьба. Это слово — как нож в сердце.

— Нет, — выдавливаю, стараясь улыбнуться. — Просто… путешествую. Ищу приключений. И море, видимо, тоже.

Она хмыкает, явно не веря, и кивает на холодильник. Беру бутылку воды, расплачиваюсь, выхожу под палящее солнце.

Стою с водой в руке, чемоданом у ног, в сарафане, который уже не такой розовый. Куры продолжают свой парад, дед вроде бы храпит, а я понимаю: это только начало.

Моего большого, нелепого, пугающего приключения. Но я не сдамся. Нужно просто добраться до любого большого города, там купить билет к морю, и все будет в шоколаде.

Глава 2 Каролина

Жара душит, пот и пыль пропитали каждый миллиметр кожи. Я стою у магазина, привалившись к облупленной стене, пью воду из бутылки, которая пахнет, скажу я вам, странно, это не VOSS.

Чемодан стоит рядом, покрытый пылью, будто решив стать частью этого деревенского апокалипсиса. Туфли — вот зачем, спрашивается, я напялила туфли на высоком каблуке? Чтобы доказать себе, что я такая смелая и отважная?

Браво, Каролина! Я сбежала от свадьбы, от родителей, от их планов, чтобы оказаться в этой дыре? Но, кстати, как раз именно в такой дыре меня никто искать не будет.

Но эта мысль мелькнула в голове и исчезла.

Площадь пустынна, если не считать деда на скамейке, который, я надеюсь, все-таки спит, а не ушел в мир иной. Пожелтевшая газета трепыхается на ветру, ржавая бочка с торчащими палками стоит у магазина. Для чего она, неизвестно.

В голове крутится разговор с рыжей продавщицей, которая с ухмылкой сообщила, что до Черного моря «три дня на тракторе».

Она это серьезно? Или это шутки местных обитателей?

Мое море, коктейли, новая жизнь — все похоронено. А я стою тут с водой, которая воняет, в сарафане, который уже не розовый, а какой-то серый.

Волосы спутались, тушь, наверное, размазалась, но лезть за зеркальцем нет желания. Если я выгляжу так же паршиво, как себя чувствую, то это мой личный антирекорд.

Но как только я хочу отойти в тень деревьев за остановку, тишину разрывает резкий треск, вздрагиваю, чуть не роняя бутылку. На площадь врываются три парня на мопедах, моторы тарахтят, колеса поднимают облака пыли.

Они выглядят так, будто только что вылезли — даже не могу предположить, откуда, я в таких местах точно не была. Мятые и грязные майки, на ногах сланцы, волосы сальные, ухмылки, которые не предвещают ничего хорошего. Один, без одного переднего зуба, подъезжает ближе и орет:

— Эй, лялька! Заблудилась? Или приехала к нам в гости?

Лялька? Серьезно? Меня даже в клубах называют по имени и отчеству, хоть мне всего двадцать лет.

Двое других ржут, их мопеды кружат вокруг меня, пыль забивается в горло, кашляю, щурясь, чтобы не ослепнуть. Сердце колотится, пальцы сжимают бутылку до хруста.

Я надеюсь, это они так шутят, как рыжая продавщица. Но шутка звучит как угроза.

Страх вспыхивает, холодный и тяжелый, как в тот вечер в клубе, когда нас с Аленой схватили в заложницы. Руки тех людей, их смех, взгляды до сих пор сидят в памяти, как заноза. Тогда мы были в заложниках в подсобке, пока Алену не увел главарь, а потом начался штурм, настоящий ад. Но сейчас я одна, в этой глуши, без Алены, без ее майора Морозова и его сослуживцев, без подмоги, зато с тремя клоунами, чьи ухмылки становятся все наглее.

— Чего такая хмурая, лялька? — подает голос второй, с татуировкой на шее, похожей на грязное пятно. — Поехали с нами, пивка хряпнем! У нас тут весело!

— Ага, — подхватывает третий, с серьгой в ухе и кепкой, надетой задом наперед. — Покажем тебе наши места, городская! Будет романтика!

Они ржут, мопеды ревут, пыль становится гуще, чувствую, как страх сдавливает грудь.

Они знают, что я одна. Это их заводит.

Воспоминания о клубе бьют сильнее: Алена кричала, я пыталась вырваться, но страх сковал, и