Королева на всю голову - Ольга Дашкова

— Серьезно? — голос звучит резче, чем я хотела, но страх тонет в ярости. — Пивко и ваши ржавые тарантайки? Да вы, похоже, только и можете, что вонять бензином и пугать девчонок! Валите отсюда, дебилы, пока я не начала орать так, что все ваше захолустье на уши подниму!

Они замолкают на секунду, явно не ожидая такой грубости, но потом ржут громче, и в их смехе появляется злоба. Хватаю ручку чемодана, пытаясь уйти, но подворачиваю ногу и чуть не падаю.

Пыль лезет в глаза, слезы наворачиваются, и я не знаю, от ярости или от страха.

Я сбежала от родителей, от их свадьбы, от их контроля, чтобы оказаться здесь, в окружении этих идиотов? Это не мой финал.

Мопеды кружат ближе, взгляды парней становятся наглее, а мое сердце стучит в горле. Воспоминания о клубе всплывают ярче: тогда я была беспомощна, но Алена вытащила нас. Сейчас я одна, и это пугает до дрожи.

— Эй, ты чего такая борзая? — рычит тот, с серьгой, подъезжая так близко, что я чую запах пота и бензина. — Думаешь, тебе все можно? Мы и не таких обламывали!

— Обламывали? — кричу, голос срывается. — Да вы, три дебила, только и можете, что гонять на своих помойных мопедах и вонять, как мусорка! Похоже, ваши мозги остались в том сарае, где вы эти колымаги собирали! Отвалите, пока я не нашла тут что-нибудь потяжелее этой бутылки!

Они ржут, но в их глазах вспыхивает что-то опасное, и я понимаю, что зашла слишком далеко. Это не Москва и не элитный клуб, где все знают, что к Каролине приставать нельзя, что папа Каролины выдернет каждому ноги.

Страх захлестывает, делаю шаг назад, таща чемодан, но мопеды кружат еще ближе, пыль забивает легкие, кашель, слезы текут по щекам.

Я не хочу этого. Не хочу быть здесь. Не хочу, чтобы все закончилось так.

Вдруг раздается резкий сигнал автомобиля, громкий, как выстрел.

Мопеды затихают, останавливаются, пыль оседает, парни замирают, глядя за мою спину. Щурюсь, пытаясь разглядеть, что там. На краю площади стоит огромный джип, покрытый грязью до крыши, как будто он только что вернулся из экспедиции по болотам.

Фары мигают, двигатель рычит, мой страх немного отступает.

Кто бы там ни был, эти клоуны его боятся.

— Черт, это он, — бормочет тот, с сальными волосами, в его голосе паника. — Валим, пацаны!

Они газуют, мопеды с треском уносятся, но тот, с серьгой, резко тормозит рядом. Прежде чем я успеваю среагировать, он срывает мою сумочку с плеча.

Сумочку! Где телефон, наличные и паспорт!

Я кричу, бросаюсь за ним, но каблуки вязнут, и я чуть не падаю. Мопед исчезает в облаке пыли, а я стою, задыхаясь от ярости и отчаяния, с горящими щеками и слезами, которые текут по лицу.

Браво, Каро, ты официально растяпа. Паспорт. Деньги. Моя последняя связь с миром. Уехали на мопеде.

— Вы, чертовы ублюдки! — ору я в пустоту, пнув чемодан так, что он скрипит. — Вернитесь, гады, я вам все колеса поотрываю!

Размазываю слезы по щекам, пыль забивает горло, кашляю, чувствуя, как отчаяние накрывает с головой. Джип все еще стоит, но никто из него не выходит.

Кто там? Местный босс? Маньяк? Или просто псих, который любит сигналить?

Опускаюсь на чемодан, слезы все текут по щекам. Я не знаю, что делать. Не знаю, куда идти. Не знаю, как выбраться.

Пыль оседает, дед на скамейке, кажется, шевелится, а джип стоит, как молчаливый свидетель моего позора. Вытираю лицо, но слезы не останавливаются. Нужно собрать себя в кучу и что-то придумать, Аленка бы точно что-то придумала и вылезла из этой дрянной ситуации.

Каро, ты ведь хотела свободы. Так вот, получи и не ной, не будь тряпкой!

Я хотела свободы, а получила это. И что теперь?

Глава 3

Каролина

Сижу на своем розовом чемодане, который теперь выглядит как реквизит из постапокалиптического фильма, и пытаюсь не разрыдаться вовсе. Паспорт, деньги, телефон — все уехало на мопеде с этим ухмыляющимся дебилом в кепке задом наперед.

Браво, Каролина, ты официально чемпион по влипаю в неприятности. А я-то считала, что эта роль основательно закрепилась за Аленкой.

Оглядываюсь. Площадь пустынна, если не считать деда, того самого деда, который, кажется, все-таки жив — он почесал нос и снова захрапел. Куры продолжают свой парад, и одна, с особо наглым взглядом, будто прикидывает, как бы стащить мой чемодан.

А вот грязного джипа уже нет. Странно, как он мог так тихо уехать и куда?

В голове крутится мысль: зайти в магазин, умолять рыжую продавщицу вызвать полицию. Это было бы логично, это было бы правильно. Но стоит мне представить, как я стою перед каким-нибудь местным участковым с пузом и усами (почему, не знаю, приходит именно такой образ), объясняя, кто я такая, и все — привет, папа, с его: «Каро, я же говорил», и этот Армен, которого я видела дважды и который, может, и неплохой, но точно не мой выбор. Полиция вернет меня в отчий дом быстрее, чем я успею сказать «традиции — это не мое».

Нет, этот вариант отпадает. Я сбежала, чтобы быть свободной, а не чтобы меня вернули в клетку с позолотой.

Аленка? О, Аленка бы уже придумала план, как захватить эту деревню и заставить кур и продавщицу работать на нас. Но она с майором Морозовым где-то в медовом месяце, который они так долго откладывали.

Звонить ей — значит испортить им романтику, а я не настолько эгоистка. Ну, может, чуть-чуть, но не сегодня. К тому же телефона у меня больше нет. И снова браво, Каро, ты гений планирования.

Встаю, отряхиваю сарафан, который теперь скорее серый, чем розовый, тащусь к стенду с расписанием. Часы на запястье — мои шикарные смарт-часы, которые папа подарил, «чтобы ты всегда была на связи, Каро», — показывают 12:47. Надо бы