Сводные. Том 1 - Лена Харт

Я скрыл улыбку.

— Мне нужно… хм, доить Милку, — сказал я ей, поворачиваясь, чтобы взять чашку кофе.

Её взгляд колебался.

— Корову, — объяснил я. — Её нужно доить, лошадей нужно кормить, а стойла чистить. Егор покажет тебе, как это делается.

— А потом?

А потом.

Хватаю кружку и прислоняюсь к барной стойке, чувствуя, как утренняя прохлада просачивается сквозь одежду. «

— Нам нужно успеть на работу в сервисе, так что если ты хочешь позавтракать… это было бы огромной помощью, — говорю я, стараясь не выдать своего волнения. Вчера я должен был попросить её по-мягче, но теперь уже поздно.

Она просто кивает, её взгляд скользит по полу. Я прохожу мимо неё, но останавливаюсь, чтобы взглянуть сверху вниз.

— Бекон такой же, как ты готовила вчера, — говорю я, надеясь, что это поможет ей почувствовать себя более уверенно.

Она поднимает глаза и наши взгляды встречаются.

— Понятно, — тихо отвечает она.

Смотрю на неё, желая, чтобы она улыбнулась. Я не жду этого, учитывая, что с ней произошло, но у меня возникает странное чувство, что она улыбается редко.

Хотя она красива. Её безупречная кожа, высокие скулы и румяные впадины на щеках могли бы заставить любого мужчину остановиться и задуматься. Брови немного темнее её волос, обрамляющие длинные ресницы и бурно-серые глаза, более пронзительные, чем у её матери. Тёмное кольцо вокруг радужной оболочки придаёт её взгляду загадочность.

Она больше похожа на свою мать, но есть в ней что-то от отца. Тонкая шея, изгиб талии, плечи, из-за которых она кажется статной. Анастасия выглядела холодно, но Алиса… Это заставляет представить, как она могла бы сгибаться и двигаться в чьих-то руках.

Моё тело нагревается, и я на мгновение ловлю её взгляд. Анастасия и Игнат. Уголки моего рта слегка приподнимаются в улыбке, но я стараюсь не выдавать своих чувств. Мне не обязательно, чтобы она оставалась. Если она уйдёт, мне будет всё равно. Однако, если я захочу, то могу запретить ей уходить. Хотя бы для того, чтобы излить своё разочарование в её отце. Чтобы заставить её искупить его долг передо мной. Чтобы хоть немного усложнить ей жизнь. Чтобы она…

Её розовые губы приоткрываются, и у меня перехватывает дыхание. Если бы я был менее благороден…

Оставив кружку, подхожу к шкафу, снимаю с вешалки кепку и надеваю её на голову. Мне нужно уйти отсюда. Я не понимаю, куда меня ведут мысли, но это неправильно. Она моя ответственность, а не возможность отомстить. К тому же, она тихая, скучная и немного жалкая. Я не могу мучить того, кто не сопротивляется.

Вскоре я слышу шаги Егора на лестнице. Он направляется к кофейнику, футболка перекинута через плечо, а обувь и носки отсутствуют.

— У нас сегодня много дел, — предупреждаю его, зная, что ему потребуется не менее двадцати минут, чтобы выйти за дверь после пробуждения.

У меня двое сыновей, и ни один из них не является моей полной опорой. Тимуру здесь просто проще находиться. Егор всегда был рядом, но его присутствие никогда не приносило мне облегчения

— Покажи Алисе, как обслуживать стойла и кормить лошадей, — говорю я Егору, надеясь, что он справится. Он кивает, не глядя на меня, и зевает, растягивая лицо. Выхожу из кухни, оставляя их вдвоём. В голове крутятся мысли о том, что я делаю не так. Почему я не могу просто оставить всё как есть? Но я знаю ответ. Потому что я не могу позволить себе слабость.

Надеваю ботинки и возвращаюсь на кухню, чтобы налить кофе в дорожную кружку, которую возьму с собой на улицу. В этот момент слышу голос Егора:

— У тебя есть майка?

Смотрю на него и Алису и вижу, как она кивает. На ней джинсы и простенькая блузка, не очень нарядная, но белая.

— Тогда снимай рубашку, — говорит он, отпивая из своей кружки. Она удивлённо приподнимает брови, глядя на него.

— Я дарю тебе новую, — объясняет он, перебрасывая фланель через плечо на спинку стула. — И сними туфли.

Он проходит через кухню, открывает дверь сервиса и заглядывает внутрь. Затем он достаёт пару своих старых грязных резиновых сапог, которым, вероятно, около тринадцати лет, и бросает их ей на пол. Это хорошая идея. Она не захочет, чтобы её дорогая одежда испортилась.

Бросаю на неё взгляд, ожидая, что она будет выглядеть неуверенно, но она лишь мгновение колеблется, прежде чем медленно начать расстёгивать блузку. Снова прочищаю горло и отвожу взгляд. Ей следует делать это в уединении ванной комнаты. Краем глаза замечаю, как она снимает рубашку и кладёт её на спинку стула. Под ней что-то ещё белое, и я вижу, как Егор приближается к ней, но я отвожу глаза и хватаю яблоко, чтобы взять с собой на улицу. Невидимый крюк продолжает тянуть меня за подбородок, заставляя посмотреть на неё, но я просто моргаю несколько раз и выбегаю из комнаты, с силой откусывая яблоко.

Это чушь.

Глава 10

Макс

Час спустя подъезжаю к конюшне на квадроцикле, нагруженном тюками сена. Солнце светит ярко, и воздух наполнен запахом свежескошенной травы. Вытаскиваю телефон из кармана, и на экране высвечивается номер с тем же кодом города, что и у Алисы.

— Добрый день? — отвечаю, немного раздраженно, ведь мне не нужна лишняя болтовня. Но, возможно, это адвокат её родителей, и я готов выслушать, что он хочет.

— Добрый день, господин Соколов? — раздаётся голос женщины с лёгким акцентом. — Я Мира Перунова. Помощница госпожи Буткевич.

Подношу телефон к уху, натягивая рабочие перчатки. «Как? У мёртвой женщины ещё есть помощник?» — не могу удержаться от сарказма.

— Что Вы хотели? — спрашиваю, беря в руки тюк сена и складывая его рядом с конюшней. — Если хотите поговорить с Алисой, то у неё есть свой телефон.

— Вообще-то, я хотела поговорить с Вами, — отвечает она, делая паузу. — Ради бога, почему?

Молчу, продолжая складывать сено. Она снова замолкает, а затем я слышу, как она вздыхает.

— Как она? — наконец спрашивает Перунова.

— С ней всё в порядке, — ворчу я, стягивая с квадроцикла ещё один тюк. Она снова замолкает, и я уже готов повесить трубку. У меня нет времени на эти игры.

— Послушайте, я не знаю, как сказать это так, чтобы не было совершенно неловко, — наконец говорит она. — Поэтому я просто скажу. Я бы хотела, чтобы она вернулась домой.

— Алиса может уйти, когда захочет, — отвечаю, не скрывая раздражения. — Я не заставлял её приезжать сюда.

Но кто