Моя месть. Шах, тебе мат! - Мара Евгеника

А вступить в интимные отношения с другим мужчиной - это измена, после которой назад дороги уже точно не будет… А может мне именно это и нужно?!» - думаю, пока Роман рассказывает о том, как они с друзьями ездили в Индонезию на рыбалку на марлина.

В этом момент мимо нас проходит официант.

Зорин просит его подойти и что-то шепчет мужчине на ухо.

Тот уходит и возвращается с листом бумаги и ручкой.

Роман пододвигает оба предмета ближе к моей правой руке и накрывает левую ладонь своей.

- Рисуй, Женечка! Рисуй! - шепчет Зорин, смотря на меня плотоядным взглядом и облизывая свои красивые губы.

От того, что я вижу, и от мужской энергетики, которую ощущаю, по моему телу пробегает дрожь.

Она запускает внутреннюю вибрацию от солнечного сплетения до паха.

И там…внизу…возгорается пламя.

Оно своими острыми язычками, поднимаясь вверх, запускает жар во всем теле.

Пытаясь его погасить, начинаю учащенно дышать и раздувать ноздри, как меха, втягивая в легкие воздух.

Только он не остужает меня, а еще больше нагоняет жару.

Мы с Зориным снова пристально смотрим друг другу в глаза.

И мне даже начинает казаться, что наши взгляды, скрещиваясь, искрятся, как молнии.

- Выпей, - возбужденно хрипит Роман, протягивая мне бокал шампанского.

- Напоить меня хочешь? Дескать, пьяная женщина себе не хозяйка, - интересуюсь, громко сглатывая слюну, стараясь протолкнуть ком возбуждения.

Зорин в ответ лишь смеется - задорно и заливисто, словно мальчишка.

- Ты же плюмбум магнат, а ведешь себя, как пацан, - пью шампанское и хмыкаю от того, что сама не заметила, как перешла на «ты».

- Ну, скажем так. Мне до магната, как до Пекина пешком, - пожимает плечами Роман. - А вот батя мой - он точно это слово, которое у многих вызывает раздражение. Но…Знаешь, несмотря на это, папа-Зорге еще тот пацан. Правильный пацан!

Роман отпивает виски. Задумчиво крутит в ладони бокал с янтарным напитком. Смотрит на меня через него.

Я тоже на него посматриваю из-под ресниц. Терпеливо жду пока он продолжит говорить.

- Люблю у родителей бывать. Нравится наблюдать за отцом с мамой. Они выросли в одном дворе. В школе вместе учились. Мама батю из армии ждала. Бедную молодость пережила с ним. Их молодой семье не было просто. Но…Они всегда друг друга поддерживают, - Роман вздыхает и делает еще глоток виски. - Отец в прошлом году с парашютом прыгнул неудачно. Мать обещала его пристрелить, чтобы не ныл в гипсе. Они часто ругаются и смеются друг над другом. А еще, когда находится время, поют песни под гитару. Хочу так же.

Пока Зорин говорит, я рисую на листке солнце, горы, море, парусник.

Передаю Роману рисунок.

Он его внимательно рассматривает. Улыбается.

На его щеках снова появляются очаровательные ямочки. Они мне очень нравятся.

У меня тоже есть одна, но только в уголке левой губы.

- Нарисуй еще себя и троих малышей, - говорит Роман, возвращая рисунок.

То ли шампанское мне ударило в голову, то ли его слова про детей оказались триггером. Но…

Я для себя принимаю решение, провести эту ночь с Зориным.

Из ресторана возвращаемся по пляжу.

Роман успевает спеть мне на фоне луны песню трубадура из мультфильма «Бременские музыканты». Его выступление меня ужасно развеселило.

После он кружит меня в танце под романтическую музыку, которая льется из кармана его льняной рубашки.

На последнем «па» Рома переплетает наши пальцы, и мы так шлепаем к моему бунгало.

- Зорин, а почему ко мне, а не к тебе, - пьяненько уточняю, задирая голову вверх. - Это что за ход конем?

- Точно «заход» конем, - хохочет Роман в ответ, подхватывая меня руки. - Это, чтобы некоторые потом трусливо-стыдливо не свинтили в рассвет. Бегай после ищи тебя с потерянным сланцем, как золушку. Еще и примеряй на ноги всяких силиконовых барби.

Зорин смеется и снова кружит меня.

- Уверен, что я сбегу? - наигранно удивляюсь и вскидываю бровь.

- Жень, ты мне тут невинность на лице не строй. А кто после нескольких невинных поцелуев в машине на острова сбежал? - фырчит Роман.

- Зорин, а вот лгать не надо. Поставь меня на ноги. Сейчас же. Ты едва не…

Ощутив песок подногами, пыхчу, вспоминая, как он меня разложил на заднем сидении своего членовоза.

- Ничего такого и эдакого я не сделал, - нагло улыбается этот нахал. - Просто немного пожмакал и проверил стратегически важные места.

- Нахалёныш! Ты мне в трусы залез, - бью его кулачком в плечо, которое больше в разы моего бедра.

- Ой, ну, это как-то само получилось…Ну, так…Случайно вышло, - наклоняясь ко мне, Зорин шепчет в ухо, а после снова одним движением подхватывает на руки и заходит вместе со мной в бассейн на открытой части террасы бунгало.

И начинается какое-то сплошное безумство в сплетении наших тел…

Я даже не замечаю, как остаюсь без сарафана и трусиков.

Понимаю, что еще несколько мгновений и мое падение в пучину измены, порочного разврата произойдет прямо в бассейне. Что и случается…

Во время страстного и глубокого поцелуя Роман приподнимает мою попу на своих бедрах.

Не успеваю даже «ойкнуть», как чувствую твердую плоть, которая распирая, входит в меня.

В этот момент мне кажется, что до этого в моей жизни никогда не было близости с мужчиной.

Я дрожу, цыкаю от сильного дискомфорта, закусываю губу и распахиваю глаза, потому что его оказывается ужасно много.

От этого морщусь и стону!

Словно почувствовав мое состояние, Роман проводит по моим губам языком, вводит его глубоко внутрь рта и начинает ласкать меня, заставляя расслабиться.

Мне хочется от него отодвинуться, чтобы уменьшить давление. Но…

Как только я дергаюсь, он тут же прижимает мои бедра и попу к себе сильнее.

После руководит всем процессом сам, не давая мне никакой возможности противостоять ему.

На пик удовольствия взлетаю первая.

Боясь быть услышанной кем-нибудь, зажато стону и скулю.

- Отпусти себя, Женечка! Хочешь кричать, кричи! И посмотри мне в глаза, милая. Мне нужна твоя страсть, - шепчет Зорин, придавливая своей огромной ладонью низ моего живота и массируя узелок страсти.

И я кричу, но только в его плечо…А после размякаю в объятиях это невозможного мужчины.

Мне в душе немного стыдно. Нетне так…

Меня грызет беспощадная жаба совести. Но…

Полученное удовольствие снижает ее остроту.

И я обещаю сама себе, что подумаю об этом завтра. Вернее, утром…Одна…