Выбор Томаса - Тина Фолсом

А сегодня вечером ему нужно что-то большее чем легкая порка, которую он мог сам себе устроить. Ему необходима была более твердая рука, способная подчинить его темную силу.

Томас подошел к раковине в углу и снял пиджак, бросив его на стоящий рядом стул. Когда он стянул футболку, то четко увидел глубокие порезы, оставленные когтями на животе. Они заживут только после того, как он несколько часов поспит и выпьет достаточное количество свежей человеческой крови.

Он расстегнул пуговицу и молнию на своих кожаных штанах. Сбросив ботинки и носки, Томас, наконец, разделся догола. Его член оказался наполовину возбужден — реакция на запах спермы Эдди, оставшейся на его руках.

Он не смыл ее с себя, а просто вытер о футболку, хотя сбегал домой за мотоциклом и, при желании, мог привести себя в порядок.

Томас уставился на раковину. Теперь он мог помыть руки и облегчить себе задачу, убрав напоминание о том, чего не мог иметь. Но он никогда не выбирал легкий путь, когда есть более сложный. Делало ли это его мазохистом?

Треснувшее зеркало не дало ему ответов… в нем не было отражения.

Он медленно повернулся и подошел к стойке. Она была простой конструкции с несколькими перекладинами, вбитыми в пол и доходившими до потолка. На перекладине висело несколько кожаных плетей.

Томас просунул руки в петли и потянул вниз, чтобы затянуть их на запястьях. Благодаря своей вампирской силе он мог освободиться от пут, но ему нравилась иллюзия связанности и беспомощности.

Все это помогало ему подчинить темную силу, которая чувствовала все, что ощущало его тело. Если Томасу было больно, и он ощущал себя во власти мучителя, то и темная сила внутри чувствовала то же самое. Она поверит, что не настолько сильна, как на самом деле, и отступит, боясь быть уничтоженной.

Пока он мог притворяться беспомощным, у него оставался шанс победить зло внутри. Именно по этой причине ему нравилось изображать покорного партнера, хотя это совсем не так. Всякий раз, когда проявлялась его доминирующая сторона темная сила поднимала голову и прорывалась на поверхность, как это было ранее.

Его истинной натуре присущи доминирование и сила. Каспер видел это в нем. Вот почему выбрал его и дал свою кровь. Кровь, которая несла в себе зло. Кровь, которая подталкивала его к ужасным поступкам. Он бролся с этим каждый день свое жизни с тех пор, как ушел от Каспера.

Тогда он думал, что, как только избавится от влияния Каспера, жажда власти утихнет, но ошибся. Она все еще была в нем, циркулировала по телу, как подводное течение, как опасный прилив, которого никто не замечал, пока не становилось слишком поздно.

Томас расставил ноги и сосредоточил взгляд на стене перед собой. Он сделал несколько глубоких вдоха, готовясь к тому, что сейчас должно произойти. Его сердцебиение замедлилось. К тому времени, как дверь открылась несколько минут спустя, он был полностью спокоен и готов.

Раздались шаги. Томас не обернулся, не желая видеть того человека, который будет его наказывать. Когда все закончится, он сотрет память человеку, чтобы никто и никогда не узнал, что здесь произошло. Он проделывал это множество раз раньше, и этот не станет последним.

— Кожаная кошка, — просто объяснил Томас. Это был флоггер с девятью длинными кожаными полосками.

Для его изготовления использовалась самая прочная кожа. Именно это ему нужно сегодня вечером.

Мужчина не ответил, но Томас услышал, как он снял со стены один из инструментов и подошел ближе.

Ладони Томаса крепче сжали ремни. Одновременно он стиснул зубы, готовясь к схватке.

Без предупреждения первый удар пришелся по его обнаженной спине. Боль разлилась по телу, заставив невольно вскрикнуть. Он быстро втянул воздух, но не почувствовал облегчения: второй удар последовал мгновенно. Затем третий и четвертый. Его кожа треснула, и он ощутил запах крови, которая начала сочиться из ран. Он смешался с запахом человека, который с безошибочной точностью его избивал.

Он ощутил, как темная сила внутри него хочет дать отпор своему карателю. Томас стиснул зубы.

— Сильнее! — приказал он незнакомцу.

Мужчина подчинился без единого слова, на этот раз с большей яростью ударив Томаса по спине.

— Да! — вскрикнул он. Он победит темную силу. Выиграет эту битву! Он должен.

Проигрыш невозможен. Проигрыш означал гибель.

Когда боль стала острее и интенсивнее, Томас попытался отделить свой разум от тела. Сосредоточился на стене перед собой, будто хотел просверлить в ней отверстие. Каждый удар пытался перетянуть его внимание и сбить с толку.

Каждая вспышка жгучей боли, пронзавшая все его тело, вызывала зуд в деснах. Клыки молили о том, чтобы их выпустили, желая укусить. Они хотели вонзиться в человека, который его порол, наказать его, уничтожить. Но он сражался с желанием причинить мужчине боль.

Вместо этого Томас сосредоточился на стене. Он вдохнул, но уловил запах, который принадлежал Эдди. Он все еще был там, все еще его мучил. Томас закрыл глаза и внезапно стал ощущать каждый удар как ласку рук Эдди. Как будто Эдди гладил его по спине.

— Ниже! — приказал он. И его разум отдал мужчине другой приказ. «Мягче!»

Хлыст опустился ниже, кожаные полоски коснулись его задницы. На этот раз Томас не ощутил боли. Почувствовал твердое прикосновение, прикосновение рук Эдди. Его пальцы скользнули вниз, лаская его.

— Да! — закричал Томас.

Каждый кожаный ремешок ощущался так, словно палец нежно скользнул по его заднице. Когда один из них оказался в щелке, Томас застонал от наслаждения. Его член затвердел и коснулся живота, жаждя разрядки.

— Еще, — взмолился он. — Еще!

Снова и снова кнут касался его задницы, и в его изображении возникало ощущение, как руки Эдди гладят его с большей страстью, с большей решимостью. И снова он ощутил давление между ягодицами. И вновь закричал. Наклонившись вперед настолько, насколько позволяли путы на запястьях, подставил свой зад для более тщательной порки.

При следующем ударе его клыки удлинились. и тело пронзила волна вожделения. Кнут снова хлестнул его, и на этот раз коснулся яиц, посылая электрический разряд прямо в член. Его яйца приподнялись и напряглись.

Его глаза распахнулись. Черт! Он собирался кончить.

Флоггер изменил угол наклона — теперь он бил не сверху, а снизу, достигая его яиц. Перед глазами у него все затуманилось. Недолго думая, Томас освободил правую руку из пут и сжал свой член. Той же рукой, которой доставлял удовольствие Эдди, он теперь сжимает свой член, подергивая его вверх-вниз