Бандит Ноубл Солт - Эми Хармон

– Ну конечно же, с этим можно что-то сделать, – приговаривала она, качая головой и прижимая пальцы к щеке мальчика. – Ах, как мне жаль бедняжку.

Мистер Гарриман предварил выступление Джейн строгим поклоном и коротко напомнил своим гостям, что и сам увлеченно занимается «филантропией в музыкальной сфере».

Оливер аккомпанировал ей на рояле, то и дело переводя взгляд с нее на сидевших в углу Эндрю и Луизу Карнеги. Оливер слышал, что они восхищаются талантом Джейн.

Карнеги, железнодорожный магнат и крупный сталепромышленник, был невысок, как и Гарриман, но выделялся величественной осанкой, благородной белой бородой и любознательностью во взгляде. Он попросил Джейн спеть «О плачь же, плачь же», песню, которую она исполняла в тот вечер, когда встретила Ноубла Солта, и радостно захлопал, когда она спела и традиционную версию, и более современный вариант. Обе песни были бесконечно печальными и очень шотландскими по духу.

Ох плачь же, плачь же, любовь красива

И ярка, словно самоцвет, когда юна,

Когда же старая она, то холодеет

И меркнет, тает, как рассветная роса.

Глаза у мистера Карнеги увлажнились, и он попросил ее спеть снова, без музыки, «так, словно вы стоите на холме и глядите на море», а когда она допела, поблагодарил и ее, и мистера Гарримана за «чудеснейший вечер».

В нижней гостиной манхэттенского дома Карнеги, ребенком эмигрировавшего из Шотландии в Америку, якобы имелся орган, и Оливер, как истинный импресарио, предложил устроить так, чтобы Джейн спела и там. Карнеги отвечал, что очень хотел бы этого, но Оливер, к счастью, не стал настаивать.

Когда беседа переключилась на деловые вопросы – мистер Карнеги недавно продал свою фирму Д. П. Моргану за четыреста восемьдесят миллионов долларов, – о Джейн забыли. Дети нехотя предложили Огастесу присоединиться к игре в крокет, что шла на просторной лужайке к югу от дома. Оливер вслушивался в разговоры мужчин, ожидая возможности перехватить инициативу. Талант Джейн многое дал им обоим, и все же его не хватало, чтобы удовлетворить все амбиции Оливера.

– Джейн уверена, что видела его в Карнеги-холле, – услышала вдруг она; Оливер произнес эти слова громким голосом.

– О ком это он, дорогая? – спросила стоявшая неподалеку миссис Гарриман, прерывая беседу с группкой дам.

Джейн мотнула головой, притворяясь, что не понимает, но Оливеру уже удалось завладеть вниманием мистера Гарримана и мистера Карнеги. Оба дельца не сводили с него глаз.

– Бутча Кэссиди… бандита… Так, Джейн? Она говорила об этом очень уверенно, а я знаю, что она не склонна выдумывать. Она увидела в поезде полицейский циркуляр и узнала его.

Мистер Гарриман смерил ее взглядом, в котором было куда больше заинтересованности и внимания, чем когда-либо прежде, и двинулся к ней. За ним по пятам шел Карнеги, а замыкал шествие Оливер, сияя торжествующей улыбкой. Ей захотелось его ударить. Когда она заметила в поезде тот циркуляр, он от нее отмахнулся. Он об этом больше не вспоминал, и она тоже не заговаривала на эту тему. Но теперь он вел себя так, словно заранее приготовился к столь неожиданному повороту в беседе.

– Мы подумали, что это доктор Солт. Мы ведь вызвали его к мальчику, – продолжал Оливер, изо всех сил стараясь поддержать разговор. – Джейн, каким именем он тогда назвался?

– Никаким, – солгала она. – Как сказал мистер Туссейнт, мы тогда сочли, что он и есть доктор Солт. Оливер убеждал меня, что я ошиблась, когда увидела то объявление, – спокойно прибавила она, сверля мужа взглядом. – Боюсь, что многие американцы кажутся мне похожими друг на друга.

– Но почему тот человек оказался за сценой? – спросил Карнеги.

– И почему позволил вам думать, что он – кто-то еще? – прибавил Гарриман.

– Мы решили, что его прислали вы, – отвечал Оливер. – А он не стал исправлять нашу ошибку. Он проводил Джейн и мальчика в наш номер в гостинице и помог Огастесу.

Дамы ахнули, а Гарриман раскрыл рот от изумления.

– Бог мой, вот это да! – Карнеги нахмурился. – Миссис Туссейнт повезло, что она осталась в живых. И мальчику тоже.

– Кто знает, может, он хотел их похитить и потребовать выкуп. Этого я всегда боюсь больше всего. – И миссис Гарриман вздрогнула.

– Но он ничего такого не сделал, – возразила Джейн. – Он вел себя очень любезно и предупредительно. Он помог Огастесу и ушел. Я думаю, тот человек просто очень походил на бандита. Конечно, нам всем хотелось бы вообразить невесть что, вот только тот человек был истинным джентльменом. Прошу прощения, что мой рассказ вас разочаровал.

Интересно, что подумали бы все эти богачи, если бы узнали, что она когда-то ловко очищала чужие карманы. В Ардене, где ее окружали синее небо, зеленая трава, хрустальные бокалы и тончайший фарфор, она все время боролась с желанием что-нибудь украсть. Что угодно, хоть вилку или ложку. Она сунет свой улов в туфлю или в рукав. Она так давно ничего не крала, да и теперь тоже не станет… И все же ей очень хотелось – просто чтобы уравнять чаши весов.

– Идемте со мной, – велел вдруг мистер Гарриман и крепко ухватил ее за руку; она с виноватым видом вскинула на него глаза, возвращаясь к реальности. – Я покажу вам настоящего Бутча Кэссиди.

– Давайте все осмотрим коллекцию Эдварда. Она производит сильное впечатление! – воскликнула Мэри Гарриман, взмахивая руками и собирая гостей.

Дети по-прежнему играли под присмотром гувернантки и няни, и Огастес даже не оглядывался в поисках Джейн. Она позволила Эдварду Гарриману увлечь себя в дом, и они вдвоем возглавили процессию, шагавшую вперед так решительно, словно все гости в шелковых платьях и элегантных костюмах собрались в портовые доки, чтобы встретиться там с вражеской бандой.

Коллекция Гарримана располагалась в помещении, которое он называл кабинетом. Целую стену занимали карты, на которых линиями были обозначены пути следования его поездов. В разных точках карт виднелись булавки, прикреплявшие к стене рассказы о совершенных в этих местах ограблениях. На соседней стене, как в музее, висели статьи, посвященные железнодорожной империи Гарримана и самому магнату, а в придачу к ним десятки любопытных снимков. Ее внимание сразу привлекла последняя фотография, пополнившая коллекцию, – Джейн решила так, потому что та располагалась с самого края.

Она попыталась отвести взгляд, чтобы никто не заметил ее пристального внимания, и задала вопрос, ответ на который знала заранее:

– Это он?

– Да. Это бандит, известный как Бутч Кэссиди. Человек, не дававший мне покоя последние