Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова

кошачьих ушей с кисточками, четырех звериных лапок и длиннющего пушистого подвижного хвоста. Но и у зверя не бывает золотистого изогнутого клюва и пары самых настоящих, покрытых желтыми перьями крыльев...

Девчонкой я любила разглядывать диковинные картинки в бестиарии. И единственный мифический зверь, с которым я могла хоть как-то соотнести это чудо — грифон. Смесь зверя и птицы. Только в книгах грифон всегда изображался огромным и грозным, а это создание выглядело страшно милым и беззащитным.

Вот только Пилар, похоже, моих чувств не разделяла. Она воинственно сжимала кочергу, готовая в любой момент пустить ее в ход. Я положила каминные щипцы на пол и отвела руку служанки:

— Мы его испугали. Не надо.

Та посмотрела на меня:

— Так как его выгнать?

Я покачала головой:

— Никак. Не надо его выгонять.

Пилар искренне недоумевала:

— Да как же, барышня, миленькая? Наверняка это его по замку гоняли. Значит, гнать надо. Мы даже не знаем, что это за тварь. Раз его гнали — значит неспроста. Им тут виднее! Может, пакостник какой!

С одной стороны я понимала, что Пилар дело говорит. Это разумно и практично. Но, глядя на этого бедолагу, у меня сердце сжималось. Загнанный, дрожащий. Может, замерзший и голодный. И он такой милый!

Я забрала у Пилар кочергу:

— Давай так: зверек до утра останется — никто его здесь не обидит. А потом он сам решит, куда ему идти. Или здесь оставаться. Если останется — я его в обиду не дам. Даже тебе. Поняла?

Та с неодобрением покачала головой:

— А если он нас тут перекусает во сне? Барышня! — Пилар почти канючила. — Вот с малолетства вы зверье в дом таскаете. То мышь амбарную, то птенцов, которые гадят кругом! То жирную пятнистую жабу! Да кого только не было!

Ее правда… Жабу я приволокла с озера. Она была толстая, фантастически уродливая, в оранжевых пятнах. И получила имя Тыква. Пилар от нее буквально воротило, и она в итоге отныла, чтобы жабу вернули на озеро. Кажется, сейчас она намеревалась провернуть что-то подобное. Только не выйдет!

— Сеньора, миленькая, давайте выгоним его. Просто выгоним. И все. Ведь мы даже не знаем, что это за зверь! Кто это? Демон какой-то! Ни кошка, ни собака, ни птица! Да где такого видали? Кто это?

Я пожала плечами:

— Какой-то грифоныш…

Пилар округлила глаза:

— Грифоныш? Что еще за грифоныш?

Я щелкнула ее по носу:

— Надо книжки умные читать! Ты грамотная, между прочим!

Та тут же сконфузилась. К ученью у нее не было никакой тяги. Хоть я и заставила ее выучиться читать, писать и считать, дальше дело не пошло. Она подобрала щипцы и кочергу:

— Ладно, барышня, будь по-вашему. Только если что случится, с меня не спрашивайте.

Я кивнула:

— Договорились. А теперь посмотри там, в подносе. Там курятина осталась. Может, зверь будет есть?

Пилар ворчала, как столетняя бабка:

— Да тут разве разберешь, чем его потчевать? То ли шматок мяса подавать, то ли зерна птичьего сыпать!

Я присела, поставила подсвечник на пол. Отщипнула куриной грудки и осторожно положила, так далеко, как смогла. Ждала, не шевелясь. Зверь перестал дрожать. Все еще сидел, сжавшись, но смотрел смелее. Поводил птичьим носом с выпуклыми круглыми ноздрями, втягивал воздух. Вертел ушами. Наконец, набрался смелости, выскочил вперед, схватил кусочек мяса в клюв и вернулся в свой угол. Там ухватил добычу передней лапой и принялся жевать. Тут же умилительно закатил глаза и издал звук, похожий на «ум-ум-ум».

Я улыбалась до ушей и ничего не могла с собой поделать. Это было невероятное зрелище. Ему было вкусно! Я отломила еще кусочек и снова положила. На этот раз грифоныш вел себя смелее. Забрал кусочек не так стремительно, и запрятался не так далеко. Жевал, умкал, и посматривал на меня. А у меня от улыбки уже щеки заболели. Да за ним можно до утра наблюдать!

— Вкусно, малыш? Кушай, у меня еще есть. И никто у тебя не отнимет. А, может, ты хочешь сладкий орешек?

Тот оторвался от курицы и будто внимательно слушал. Я повернула голову:

— Пилар, дай орешки!

Та с явной неохотой принесла вазочку. Но уже молчала. Сдалась. Я достала орех, но на пол класть не стала. Просто вытянула руку. Интересно, осмелится взять? Зверь долго присматривался, принюхивался, прислушивался. Приближался медленно и опасливо. Наконец, приподнял крылья, вытянул шею и аккуратно вытащил ядрышко из моих пальцев самым кончиком клюва. Есть уселся совсем недалеко. С наслаждением грыз орех и смотрел на меня.

Он съел еще несколько штук, и потом уже не взял. Наверное, наелся. И весь будто расслабился. Стал осматриваться. Может, собирался уйти… Мне этого совсем не хотелось, но не могла же я силком его удержать. Он — зверь вольный. Я подошла к двери в спальню, приоткрыла, посмотрела на него:

— Вот здесь дверь. Если хочешь, можешь уходить… Когда захочешь.

Тот будто понял. Приосанился и направился к двери. А я посмотрела на торжествующее лицо Пилар. Она была счастлива, что грифоныш не захотел остаться. Но тот на полпути свернул, забрался на стул, потом на стол. Осматривался, сверкая глазами, и, вдруг, расправил крылья, сорвался с места и сделал по полутемной комнате круг. И тут раздался грохот.

Мы с Пилар обернулись на звук и увидели, что проклятое зеркало, которое так и не убрали, лежало навзничь. Пилар охнула, кинулась поднимать. Посмотрела на меня с ужасом:

— Сеньора… разбилось! — Она сжала кулаки: — Все зверь проклятый! Вот и дождались беды! Что мы теперь скажем, если спросят?

Я поднесла свечу, присмотрелась. Рама не пострадала. Лишь само зеркало рассекла тонкая, как волос, диагональная полоса.

— Ничего не скажем. Если спрашивать будут, говори, что ничего не знаешь. Зеркало с самого начала было с трещиной. А убрали его, потому что в разбитое смотреться — дурная примета. На этом и стой. Убери его в угол, и давай спать ложиться.

Грифоныш приземлился на резной сервант и, судя по всему, намеревался там ночевать. Уходить от нас он, кажется, не захотел…

* * *

Когда я открыла глаза, в комнате было уже совсем светло. Должно быть, близился полдень. Я потянулась и нащупала ногой что-то мягкое. Села в кровати. Под одеялом отчетливо просматривался подходящий по размеру бугорок. Значит, мне не приснилось! Сквозь дрему мне показалось, что грифоныш забрался на кровать и долго обнюхивал меня. Тыкался в забинтованную