История "не"хорошей мачехи - Юлия Зимина

Майлен замерла, рука застыла над ручкой чайника. Отец нахмурился, а матушка, как всегда, не смогла промолчать.

— Лисан! — фыркнула она. — Сын, где твои манеры? Сейчас не хочешь, а через пять минут захочешь!

«Через пять минут? Очень сомневаюсь. Потому что через это время меня здесь уже не будет. Я не намерен участвовать в этом балагане».

Видел, как мои слова вызвали у лорда и леди Эйренбер лёгкое, но явное недовольство. Я, пусть и в вежливой форме, но всё же отказался от внимания их обожаемой дочери — девушки, над которой они так тряслись, потакая каждому капризу. Именно поэтому она и выросла такой избалованной.

Единственное, что хоть немного успокаивало, их мелкий вредитель Лайер остался дома. Уже легче.

— Сын, — произнёс отец, бросив на меня предостерегающий взгляд, ясно давая понять: «не смей отказываться», — завтра в конном клубе пройдёт соревнование.

Я любил скачки. Всё, что связано с лошадьми, всегда будоражило кровь.

— Съезди, посмотри, — кивнул родитель.

Знал, что просто так меня туда бы не отправили.

— Вместе с Майлен поддержите Лайера, — продолжил он, заставляя меня стиснуть зубы. — Это его первое соревнование.

«Лайера? Этого мелкого гадёныша? Да ещё и с Майлен?! Ни за что!»

— К слову о Лайере, — нахмурилась леди Эйренбер, — что-то он уже слишком долго не появляется.

— В смысле не появляется? — я резко вскинул голову, сердце мгновенно забилось быстрее. — Он разве не остался дома?

— Дома? — брови матери мелкого дьяволёнка вопросительно взметнулись. — Что ты? Наш сынок такой чувствительный ребёнок. Стоит нам куда-то поехать без него, и он потом страдает. Может даже заболеть. Лайер очень восприимчивый.

— И где же он? — стиснув зубы, я резко поднялся с дивана, наплевав на приличия. До них уже не было дела. Нутром чувствовал — этот гадёныш опять что-то затеял!

«Оскар!» — в голове вспыхнуло, как красный маяк, пульсируя предчувствием беды.

Я, уже прошедший через горький опыт, всё предусмотрел. Да, собирался сбежать с ужина, но оставить друга без защиты не мог. Поэтому перед уходом приказал конюху оставаться у дверей конюшен и никого не впускать, ни под каким предлогом.

— Мне пора, — волнение перекатывалось под кожей тяжёлыми волнами.

— Лисан! — донеслось мне вслед недовольное восклицание матушки.

— Сын, вернись! — прогремел голос отца.

Но я уже никого не слушал. Мелкий демон с неустойчивой психикой разгуливал где-то по территории, вытворяя бог весть что. Пятнадцать минут — столько я провел за этим притворным чаепитием с семьёй Эйренбер. Кажется, мизерное время, но для Лайера этого было более чем достаточно, чтобы натворить бед.

Ноги сами несли меня по дорожке, ведущей к конюшням. К Оскару. Я должен был убедиться, что с ним всё в порядке.

— Господин… простите, но вам сюда нельзя…

Голос конюха, которого я оставил на страже, дрожал. А в следующий миг я понял почему, и в груди вспыхнула ярость, сжигающая изнутри. Мелкий поганец, так и не получивший по заслугам в прошлый раз, вновь пытался проникнуть туда, куда ему было строжайше запрещено!

Глаза гневно сощурились. Шаг перешёл на бег.

— Как смеешь запрещать мне что-то?! — шепелявил Лайер, стоя в паре шагов от слуги.

Рука конюха прижималась к щеке, будто он пытался прикрыться.

— Мало тебе, что ли?! — высокомерно прорычал мальчишка, отводя ногу назад и замахиваясь.

Я не сразу понял, что происходит. Но когда рука Лайера резко метнулась вперёд, и камень, зажатый в его ладони, с глухим стуком врезался в голову конюха, а из горла малолетнего психопата вырвался безудержный хохот, всё стало ясно.

Стоило мне услышать стон слуги, защищавшего вход в конюшню, и увидеть тонкую струйку крови, медленно стекающую по его щеке, меня затрясло. Ярость, чистая и всепоглощающая, вспыхнула в груди, как пожар.

Он знал, что сюда ему нельзя, но всё равно пытался войти. И явно не ради того, чтобы поинтересоваться здоровьем Оскара.

— Впусти в конюшню! — надменно крикнул гадёныш, оглушённый шумом листвы на ветру и не слыша моих шагов. — Или скажу родителям, что ты ударил меня!

Вновь он замахнулся, намереваясь метнуть в конюха второй камень. Но я успел вовремя.

Стремительно подбежав сзади, резко перехватил его тонкое запястье.

Мальчишка взвизгнул от неожиданности, резко обернулся и в его глазах мелькнул испуг.

— Ли-Лиса… а-а-й — завизжал он, когда я схватил его за ухо.

Вой и скулёж прокатились по округе.

— Какого чёрта ты тут делаешь?! — прошипел я, дёрнув мелкого поганца.

Он взвыл, забился, размахивая руками, как истеричный щенок.

— Мама! — захлебывался Лайер слезами. — Мамочка! Меня обижают, мамочка!

— В прошлый раз тебе сошла с рук твоя выходка, — рыкнул я, волоча мелкого дьяволёнка к дому. — В этот раз такого не случится!

22. По заслугам

Лисан

Лайер, визжа на всю округу, брыкался, пытаясь вырваться. Только небесам известно, насколько сильно хотелось сдёрнуть ремень со своих брюк и отходить им поганца, чтобы на всю оставшуюся жизнь запомнил!

— Закрой рот! — рыкнул я на него, морщась от оглушительного визга и неадекватного ора, словно я его живьём резал.

Этот паршивец играл на публику, всеми силами пытаясь позвать своих родителей на помощь, которые пылинки с него сдували, выращивая не ребёнка, а душевнобольное чудовище.

— Ты как? — оглянувшись, крикнул я конюху, лицо которого было бледным. — Идти можешь?

Слуга кивнул, держась за голову. Именно за то место, куда ему прилетело камнем.

Плохо. Видел, что ему плохо.

— Оставайся здесь! Я позову лекаря! — пытался перекричать истеричного Лайера, лицо которого от ора покраснело, словно помидор.

Он так голосил, что сбежалась вся прислуга и, вполне ожидаемо, на гравийной дорожке показались спешащие фигуры его родителей, которые мчались на зов своего неадекватного чада.

— Мамочка! — захлебывался истерикой Лайер. — Спаси меня, мамочка!

— Сынок! — кудахтала леди Эйренбер, что бежала со всех ног, подхватив юбку.

Это даже к лучшему, что они сами сюда пришли. Пусть своими глазами увидят, что натворил их малолетний преступник!

— Лисан! — голосила моя мама, мчась рядом с леди Эйренбер. — Что ты делаешь?! Немедленно отпусти ребёнка!

Хмыкнув, я разжал пальцы, выпуская ухо мелкого поганца, отчего он, рыдая на всю округу, побежал вперед, прямо по газону, где часто гулял Оскар.

Всё-таки есть справедливость на