Кто хочет замуж за герцога? - Сабрина Джеффрис

меня занимает лишь настолько, насколько с ее помощью можно улучшить вкус потребляемых мной вин и ликеров. Но позвольте дилетанту задать еще один вопрос: на чем основывается ваша уверенность в том, что его отравили именно мышьяком?

— На описанных вашим братом симптомах, — сказала Оливия. — Симптомы были как при малярии, или холере, или при отравлении мышьяком. К тому же мышьяк чаще всего используется отравителями. Не просто так французы назвали мышьяк «порошком наследования». Но, если уж быть точной, для отравления используется не мышьяк в чистом виде, а триоксид мышьяка.

— Точность — это наше всё, — с сарказмом протянул Торн. — И, продолжая тему точности, хочу спросить: как вы намерены проводить все эти тесты без лаборатории?

— Ваш брат был настолько щедр и великодушен, что устроил для меня лабораторию, — спокойно ответила Оливия.

Беатрис обнадеживающе пожала руку Оливии и сказала:

— Мы попросили мисс Норли составить список всего необходимого для ее работы, после чего Грей это приобрел и договорился о доставке в поместье.

— Некоторые реактивы мне придется получить самостоятельно из купленных компонентов, — добавила Оливия, — а еще я взяла с собой кое-что из того, что трудно достать.

— Мы, конечно, не знаем, как оборудовать лабораторию и как расставить реактивы в ней так, как хотелось бы мисс Норли, и потому сейчас все это находится в ящиках в нашей старой сыроварне. Но само здание вполне может послужить в качестве лаборатории.

— Почему бы не устроить лабораторию в доме? — спросил Торн с каменным лицом. — Видит бог, у тебя там места более чем достаточно.

— Мисс Норли выразила озабоченность тем, что опасные химикаты будут находиться в жилом месте. Они могут повредить мебель и, что еще хуже, плохо повлиять на здоровье.

Оливия, глядя на Торна, видела, что он подозревает подвох, но не могла понять, что именно вызывает у него подозрения.

— Некоторые из моих химикатов взрывоопасны. Если они по каким-то причинам воспламенятся и станут выделять ядовитые пары, которые навредят ребенку Беатрис, я себе этого не прощу.

— И я не прощу, — добавил Грейкорт. — Надеюсь, этого не произойдет, но предосторожность не помешает. Я благодарен вам за предусмотрительность. А что касается сыроварни, то я действительно считаю, что лучшего места для лаборатории в поместье не найти.

— Вы установили достаточно полок на стенах и поставили еще пару столов? — спросила Оливия.

— Я позаботился о том, чтобы все было сделано согласно вашим пожеланиям. А остальное за вами, — с улыбкой ответил Грейкорт.

— Спасибо, ваша светлость.

Оливия с трудом сдерживала радостный восторг при мысли о том, что скоро получит в свое полное распоряжение лабораторию, оборудованную по последнему слову техники. Скорее бы приехать и все разобрать!

— Итак, — сказал Торн и, подавшись вперед, поставил локти на колени, — хотя я ничего о реактивах не знаю, в Англии наверняка найдутся ученые люди, которые разбираются в них не хуже мисс Норли.

— Вы совершенно правы, — поспешила согласиться Оливия. — Таких людей немало. И я привезла с собой научные журналы с их статьями, чтобы вечером на досуге их просмотреть. Вы, если желаете, можете ко мне присоединиться.

— Ты же любишь побаловать себя чтением, Торн, — со смешком заметил Грейкорт. — Уверен, эти статьи понравятся тебе больше, чем поднадоевший Шекспир, Флетчер и всякие там древние трагики и комики.

Торн ответил брату лишь кривой усмешкой.

— Любимые занятия Торна, — продолжал между тем Грейкорт, — походы в театр и чтение пьес. Трудно сказать, какое из них он любит сильнее. Ему, похоже, принадлежит самая обширная коллекция драматургических произведений в нашей стране!

— Иногда я читаю и научные журналы тоже, — мрачно возразил Торн.

— Журналы для химиков? — удивленно переспросила Беатрис.

Теперь такой же кривой усмешки удостоилась герцогиня, что ее отнюдь не расстроило, а лишь насмешило.

— Вообще-то я и сама люблю театр, — сказала Оливия, зачем-то взявшись защищать Торна. — Но мы не можем позволить себе ходить туда часто. Я не слишком люблю читать пьесы — мне кажется, они создаются для сцены. Но иногда, посмотрев пьесу, я ее читаю и получаю от этого немалое удовольствие.

— Да, — оживился Торн, — пьесы пишут для театра, и некоторые люди не понимают, что оценить их по достоинству можно, лишь увидев представление.

— Первая из прочитанных мной пьес Шекспира, «Много шума из ничего», мне совсем не показалась смешной. Я вообще не понимала, почему Шекспира считают великим. Но потом я увидела «Много шума из ничего» в театре…

— В Королевском театре Ковент-Гардена с Чарлзом Кемпбелом в роли Бенедикта? — спросил Торн. Взгляд его зажегся неподдельным интересом.

— Да! Незабываемое представление! И Чарлз играл блестяще, ничуть не уступал своим более именитым братьям.

— А его жена была очень хороша в роли Беатрис, — заметил Грейкорт. Оливия и Торн посмотрели на него с нескрываемым удивлением, и Грейкорт, словно оправдываясь, добавил: — Я тоже время от времени бываю в театре. А вы как думали?

— Я могу на пальцах одной руки пересчитать, сколько раз ты бывал в театре со мной, недоверчиво глядя на брата, сказал Торн. — И то мне приходилось тебя чуть ли не силком туда тащить. —

— Если бы театралы вели себя прилично, а не кричали и топали при каждом удобном случае, я бы ходил туда чаще. Не говоря уже об омерзительной привычке швыряться апельсинами и кое-чем похуже. Но маман говорит, что в ее времена публика вела себя еще более разнузданно. Когда Малволио выходил на сцену, вспоминает она, в зале поднимался такой шум, что актеров совсем не было слышно.

— Да, «Двенадцатая ночь» — одна из моих любимых пьес, — сказал Торн. — Вас, случайно, назвали не в честь…

— Нет, — хором воскликнули Оливия и Беатрис, и обе рассмеялись.

— Меня все об этом спрашивают, — сказала Оливия. — По крайней мере, все, кто любит Шекспира.

— О, как я вас понимаю, — сказала Беатрис. — Все думают, что меня назвали в честь героини пьесы «Много шума из ничего», а я — стыдно признаться — ни разу не видела эту пьесу и даже не читала ее.

— Вам бы понравилось, — заверила герцогиню Оливия. — Беатрис — славная девушка и острая на язык.

— В этом смысле наша Беатрис не уступает своей шекспировской тезке, — сказал Торн и, когда герцогиня шутливо шлепнула его ридикюлем, Торн от души рассмеялся. Насмеявшись вдоволь, он продолжил допрашивать Оливию: — Насколько я понимаю, вы предпочитаете комедии Шекспира его трагедиям?

— Мне нравится то, что веселит. Химия — вещь интересная, но веселого в ней мало. И даже занятие любимым делом может утомить. Тогда хочется чего-нибудь легкого и остроумного. Последнее время своим любимым драматургом я считаю Конрада Джанкера. Я думаю, он немец,