Нам не жить друг без друга - Лиза Клейпас

– Я боюсь тебя, – сказала Селия с усилием.

Оба они надолго замолчали.

Показался берег Миссисипи. Двое мужчин в матросских робах ждали их в плоскодонной лодке, чтобы перевезти на другой берег. Люди эти, по всей видимости, тоже были связаны с контрабандистами. Они относились к Грифону с большим уважением, как к своему товарищу. По просьбе Грифона один из них отдал Селии свою широкополую шляпу. Она спрятала под ней длинные волосы, низко надвинула шляпу на лицо и в своей длинной рубахе стала похожа на мальчишку.

Мужчины вполголоса разговаривали между собой, явно не желая, чтобы их слышали, а Селия задумчиво смотрела в медленные воды реки. В одном из своих писем Филипп описывал ей Миссисипи: он утверждал, что мутная от ила вода полезнее для здоровья, чем прозрачная. Скептически вглядываясь в янтарные глубины, Селия решила, что он, должно быть, шутил.

Деревья, росшие по берегам, тянули ветви к темно-бирюзовому небу, по которому плыли легкие облачка. Возле берега вокруг обнаженных корней деревьев плавали черепахи. Взглянув вниз по течению реки, далеко в голубой дымке Селия увидела дома, много домов. «Очевидно, это и есть Новый Орлеан», – подумала она.

Филипп писал ей, что это большой город. Селии не верилось, что она наконец добралась до места, о котором так давно мечтала. Она не чувствовала радостного волнения в предвкушении встречи – на душе была пустота. Она порвала с прошлым и потеряла будущее.

– Здесь, пожалуй, многое не похоже на Францию, – услышала она за спиной низкий голос.

«Этот Грифон, кажется, умеет читать мои мысли».

– Да, я знаю.

– Здесь люди грубее, чем у тебя на родине. Даже самые утонченные креолы невежественны по сравнению с французами. К этому тебе, наверное, будет трудно привыкнуть.

– Не страшно. Если Волераны позволят, я останусь здесь. Я не хочу возвращаться во Францию. – Селия не сомневалась, что отец с радостью примет ее обратно, но после всего, что с ней случилось, она не сможет вернуться к прежней жизни.

Грифон встал рядом.

– Ты здесь приживешься, – с уверенностью сказал он.

– Почему ты так решил?

– Окончится траур, и ты станешь самым лакомым кусочком в Новом Орлеане. Привлекательная вдовушка, француженка, относительно молодая и богатая, – да за тобой будет охотиться каждый достойный такого счастья жених от Вье-Карре до американских кварталов!

– Я никогда больше не выйду замуж.

– Почему это?

– Просто мне не судьба быть чьей-то женой.

Он пожал плечами:

– Может, ты и права. Я, например, знаю, что не смогу быть чьим-нибудь мужем. Я всегда считал брак противоестественным союзом.

– Противоестественным?

– Ни один человек не может хранить верность другому всю жизнь. Нет на свете женщины, которая бы мне рано или поздно не наскучила.

– Не все мужчины так думают.

– Даже в самых удачных браках или муж, или жена в конце концов поддается искушению изменить.

– Ошибаешься, – холодно сказала Селия. – Никто на свете не мог бы заставить Филиппа изменить мне. И я бы никогда… – Она вдруг замолчала, почувствовав, как заколотилось сердце. Ей вдруг открылась ужасная правда: она предала Филиппа. Прошлой ночью она забыла о верности. Волна мучительного стыда поднялась в ее душе. Филиппа не было в живых, но она чувствовала себя изменницей.

Грифон, как всегда, без труда прочел ее мысли, и ему захотелось обнять ее и успокоить. Хорошо, что он скоро отделается от нее – ему совсем не нравились собственные порывы.

– Не вини себя за прошлую ночь, – сказал он с возмутительной небрежностью. – Все это было приятно, но едва ли стоит придавать этому такое большое значение.

Когда до Селии дошел смысл его слов, она оцепенела. Никогда в жизни она не испытывала к кому-либо такой ненависти, как к нему.

– Мне это было совсем не приятно, – сказала она, сверкнув на него из-под полей шляпы гневным взглядом.

– Неужели? – Он усмехнулся. – В таком случае как это было?

Селия мучительно покраснела. Гневные, оскорбительные слова были готовы сорваться с ее губ. Она хотела сказать ему, какое отвращение он вызывает, какое омерзительное воспоминание оставила у нее прошлая ночь, но, увидев его насмешливую физиономию, лишилась дара речи. Глаза у него были ярко-синего цвета – синее, чем небо или море. Ей вспомнилось, как они мерцали в темноте, вспомнились его глубокий голос, нежные прикосновения к груди. Она вспомнила тяжесть мускулистого тела и мгновение интимной близости с ним. Воспоминание это отозвалось ноющей болью в сосках под грубой рубахой, и Селия в ужасе закусила губу. Что он с ней сделал? Как ей избавиться от греховного желания, которое он в ней разбудил?

Заметив ее растерянность, Грифон усилием воли заставил себя сохранять внешнюю невозмутимость. Только теперь он понял, как она для него опасна. А у него и без нее полно забот. В Новом Орлеане за его голову обещано крупное вознаграждение, и если кто-нибудь узнает, что капитан Грифон в городе… Для него это означало бы верную смерть. Еще немного, и они доберутся до плантации Волеранов, где он наконец освободится от нее.

– Ты привлекательная девушка, – сказал Грифон, небрежно прикоснувшись пальцем к полям ее шляпы. – А когда оденешься как подобает настоящей леди, будет на что поглядеть… надушенная и напудренная, в шелках и ленточках… Хотел бы я это увидеть.

Он подтрунивал над ней, и было что-то в этой его манере знакомое. Вдруг Селию осенило.

– Я кое-что поняла, капитан Грифон, – сказала она, сосредоточенно разглядывая его заросшее бородой лицо. – Мало того что у тебя глаза такого же цвета, как у Филиппа, так и брови у тебя такой же формы, как у него. Одна бровь немного выше другой.

Грифон молчал.

Селия покачала головой. Между Грифоном и Филиппом, несомненно, есть сходство.

Неужели это простое совпадение? Едва ли. А если это правда? Тогда она круглая дура, а он самый бессердечный мерзавец, каких свет не видывал.

– Ты признался, что знаком с Волеранами, – медленно продолжала она. – Возможно, это нечто большее, чем знакомство? Может быть, ты им родственник?

Грифон по-прежнему молчал, и Селия почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Господи! Как она не догадалась раньше?!

– Ты родственник Филиппа, – прошептала она и покачнулась. Грифон поддержал ее. – Ты помогаешь мне, потому что я вдова Филиппа, а ты… ты один из Волеранов.