Подарок для Императора. Меж двух огней - Мара Черная

выпустила третью стрелу куда-то выше, даже не целясь, лишь бы не в голову. Тряпица пошатнулась от потока воздуха. Не попала, да и не пыталась. Нарочно выстрелила вверх наобум, лишь бы не попасть в де-Мирта. Я развернулась и зашагала прочь. Никогда ещё не было так стыдно и обидно за себя. Надеюсь, де-Мирт, ты доволен собой. Всем доказал, что я ни на что не годная лучница. И вообще лучше мне в руки ничего не давать, а то ненароком своих поубиваю.

Дошла до самого дальнего костра, подальше от всех, и села на землю спиной к лагерю, отбросив лук с колчаном в сторону. Пламя успокаивало бушующую внутри злость и обиду. Искры, взмывающие вверх, весело плясали под Луной, увлекая внимание за собой. Треск дров заставлял мысли замолчать.

Чья-то ладонь мягко тронула за плечо.

— Вэн? — удивилась, обернувшись и увидев юношу.

— Не пугайся. Я решил, что поддержка тебе не помешает, — голос у него был очень спокойный и доброжелательный.

Сразу стало легче.

— Как я должна была показать, что умею? Ничего общего с реальным боем! Одно дело, когда перед тобой стоит манекен или враг, а другое — когда это хороший человек, которого ценишь и уважаешь. Я перенервничала. Это… это сбивает…

— Ты не обязана оправдываться передо мной. Да и вообще перед кем-либо, — перебил парень. — Я верю, что ты хорошо стреляешь. К тому же, то, что ты так уверенно держишь лук — уже само по себе впечатляет. Большинство девушек, которых я знаю, уже в обморок бы упали, едва взяв в руки оружие, — лучезарная улыбка озарила его лицо.

— Спасибо, Вэн, — облегчённо выдохнула.

Понимание и поддержка от парня немного убавили терзания.

— Да и вообще, я даже не поверил, что ты осмелишься. Это надо хорошо в себя верить, чтобы в его сторону стрелять.

— Эй! Это уже мало походит на комплимент!

— Не злись! Я имел в виду…

— Я поняла, что ты имел в виду, — вспылила и сразу смягчила тон: — Извини, я просто на взводе. А хочешь покажу, что могу?

Почему-то захотелось доказать хотя бы кому-то, что я действительно хороша в стрельбе. Не дожидаясь ответа парня, я подтянула оружие к себе.

— Смотри на во-о-он то тонкое деревце меж двух сосен. А теперь на пышный куст перед ним. Листик жёлтый на ветке видишь?

Вмиг выпустила стрелу в сторону леса даже не вставая. Вэн только глазами хлопал.

— Сходишь?

Парень мигом сбегал к деревцу, в которое я легко и метко попала, и вернулся к костру уже держа в руках стрелу, на которой болтался маленький сухой листик. Вэн победно потряс ею и с изумлением улыбнулся.

— Да ты талантище! Не знаю, завидовать твоему будущему мужу или пожалеть его, но стреляешь ты отлично. Я в восторге! — Вэн смущённо отвёл глаза, сел снова рядом и отложил стрелу. — Можешь остаться ночевать со мной, если тебе хочется побыть в отдалении от всех. Я как раз тут на окраине лагеря обитаю. Обещаю вести себя прилично, — тихонько рассмеялся, поднимая руки вверх.

Я лишь благодарно кивнула и улыбнулась ему.

— Ты никогда не интересовалась, где сейчас твои родные? Ну, их могилы… чтобы, там, навестить, — парень неловко посмотрел, стушевался, поняв, что ляпнул неуместную ерунду. — Я не настаиваю, но, если захочешь поговорить об этом, буду рад.

— Я… думала об этом, но это невозможно к сожалению.

Парень заметил, что я слегка дрожу, и приобнял за плечи.

— Тебе холодно?

— Немного. Но сейчас согреюсь от костра, — протянула руки к пламени, будто действительно греюсь, хотя холодно скорее было внутри из-за нервов.

Воспоминания резанули по сердцу. Родители. Я даже не знала, кем они были. Ни тётя, ни дядя никогда не рассказывали, а на все расспросы отвечали: «Повзрослеешь, поймёшь нас, почему не рассказываем. А может и сама узнаешь о них что-то». Хотя однажды проговорились, что люди были не совсем простые. Мне так хотелось послушать хоть что-нибудь о них, хоть маленькую историю узнать. А сейчас я представления не имела, где искать о них информацию.

— Ты знаешь как и где они погибли? Может, можно найти какие-то данные? Твои опекуны же должны хоть что-то знать.

— Они сгорели в массовом пожаре. Когда эти упыри штурмовали столицу Эллесана. Я никогда не смогу навестить маму и папу. Они превратились в пыль под ногами, смешались с песком на улицах, — дыхание сбилось и руки невольно сжались в кулаки.

Вэн перехватил их и сжал в своих ладонях. На удивление, плакать не хотелось, при всей моей эмоциональности. Внутри лишь тлели угли жажды мести.

— Спасибо, что поделилась, — парень погладил меня по спине. Его проявления заботы были слегка небрежными, но он пытался быть милым, и я была ему благодарна. — Они обязательно получат своё, за все свои злодеяния. Я всё отдам за это.

— Спасибо, что спросил и выслушал. Я немного отвлеклась, — выдавила из себя улыбку.

Не хотелось расстраивать парня и показывать, что после разговора я только больше погрузилась в болезненные раздумья. — Нужно ложиться, Вэн. Уже давно пора спать.

Есть не хотелось, поэтому подождала, пока поужинает Вэн, и мы стали готовиться ко сну. Я так привыкла к Хельвдану, что сейчас чувствовала себя странно рядом с другим человеком.

— Буди, если что-нибудь понадобится, — сказал мне напоследок парень и повернулся на бок.

Сон не шёл. Я только то и делала, что ворочалась на толстой шкуре и мешала спать бедному парню. Решила пройтись, чтобы не мучить своей бессонницей ещё и его. И так лёг позже, чем положено.

Ночной воздух дурманил голову своей чистотой и свежестью. Костры догорали, некоторые из них уже еле тлели. Лагерь выглядел очень странно по меркам кочевника. Ни тебе палаток, ни крупной поклажи, запасы минимальны, даже постелить себе нечем для нормального сна. Только шкуры, которыми укрывали лошадей в холодную погоду. Хотя, может, для воинов это и нормально. Сама себе пожала плечами и двинулась дальше. Вдалеке послышалось «уханье» совы, и совсем близко, пугающе близко, из ниоткуда прозвучало низкое:

— Мирана.

Я вздрогнула всем телом и дёрнулась бежать, но чей бы он ни был, голос продолжил.

— Думаю, нам стоит поговорить.

Из тени вышел де-Мирт. Его хмурое лицо было особенно напряжённым, на скулах играли желваки, а взгляд пугал. Он взял меня за руку и увлёк за собой в темноту. Я почувствовала кожей, что его кисть была перемотана бинтом. Неужели такая серьёзная рана?

— Как твоя рука? Я сильно тебя?..

— Царапина, затянется, — коротко отрезал. — Мира, — он развернулся ко мне, все ещё держа за руку. — Пойми уже, наконец!