Тигровый принц - Сандра Браун

Он отдавал всего себя в этом акте. Так же, как и она. Это было одновременно захватывающе и пугающе.

— Ты задумалась, — мягко сказал он, за одним вечерним ужином. Они решили покинуть бунгало, где чаще всего принимали пищу, и перешли к комплексу, чтобы насладиться музыкой и танцами, вокруг буфета.

Она была одета в платье, которое купила в городе. Ее волосы были уложены в свободный пучок на макушке и заколоты блестящим желтым цветком гибискуса. Она чувствовала себя донельзя женственной и мягкой, идеальный контраст с мужественностью Дерека. Его глаза сексуально пробежались по ней, в то время как он потягивал свое вино.

— Я задумалась? Прости.

— Я не жалуюсь. Просто хочу знать, о чем думают твои красивые карие глазки, когда ты так смотришь на меня. Ты часто так делаешь.

— Я часто так делаю?

— Да, — он перегнулся через стол и оставил легкий поцелуй на ее губах.

— Что ты видишь, когда смотришь на меня так пристально?

— Я не знаю, — ответила она честно, — Как будто ты… — покачав головой, она рассмеялась. — Не обращай внимание, это безумие.

Он взял ее руку и сжал.

— Давай же, расскажи мне.

Она посмотрела на его палец, который гладил ее ладонь.

— Ты загадочный. Иногда ты обычный.

— Это комплимент или укор? — спросил он с насмешливым блеском в глазах.

Она рассеянно улыбнулась, ее мысли занялись преобразованием своих мыслей в слова, делая их более понятными.

— Я имею в виду, иногда ты ведешь себя полностью как Американец. Ты используешь жаргон и язык, жесты, которые используют все. Ты мог бы оказаться любым парнем с улицы.

— Я он и есть, — сказал он серьезно. Почти оборонительно.

— Да. Но потом… — она прикусила нижнюю губу. — Но в других случаях, особенно, когда мы занимаемся любовью, ты меняешься.

— Я скажу тебе, я делаю так, — протянул он, — На публике я вообще могу контролировать свое тело, но наедине с тобой и когда ты обнаженная, это становится…

— Я не имею виду то, что ты физически изменяешься, — она замолчала, нервно оглянувшись вокруг.

Он усмехнулся и погладил ее пальцы.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты становишься кем-то другим. Как будто существуют два тебя, живущих в одном теле. Один очень американский и очень…я не знаю…иностранный. Другой, изменяет манеру речи. Слова ты используешь более сложные. Иногда ты разговариваешь со мной на таком языке, которого я не могу понять.

Он откинулся в кресле и повертел бокал вина. Это движение как бы установило между ними дистанцию. Это означало отвращение к этой теме и его нежелание обсуждать ее дальше.

— Я изучал несколько языков, когда учился в школе. У меня талант к ним.

Это было правдоподобным объяснением, но Карен подумала, что было еще что-то, помимо этого. И закрытое, напряженное выражение на его лице никак не облегчило ее подозрения. Очевидно, он не хотел объяснять, и это было не ее дело. Она пожалела, что упомянула об этом.

— Я сказала тебе, что это было глупо, — она примирительно улыбнулась, — Ты лучший любовник, который когда либо был у меня.

Его хорошее настроение тут же вернулось. Садясь снова ближе к ней, он искал ее глазами. — Сколько любовников у тебя было, Карен?

Она запнулась и на мгновение отвела взгляд от его золотисто-зеленых глаз.

— Два, — тихо призналась она. — Мой муж и ты. А у тебя?

Было удивительно, насколько больно было думать о том, как и где он научился эротическому искусству, которое он так ловко практиковал. Сколько любовниц потребовалось бы, чтобы научить мужчину, как выполнять самые сокровенные женские желания?

Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Много, Карен, — когда он поднял глаза, они были пламенными и пронзительными, — Но никогда не было такой. Такой, как ты.

Дерек с удивлением заметил, что он не шутил. Эти слова были произнесены сотни раз с разными женщинами, но они были просто пустыми словами, взятыми из его коллекции фраз, которые обязательно понравятся женщине.

Карен Блейкмор с самого начала была другой. В первую очередь его привлекла ее застенчивость. Страсть, которую он пробудил в ней, была приятным сюрпризом, но он и раньше любил страстных женщин.

Что было в Карен такого, что делало ее уникальной? Что-то. И это что-то неопределимое пугало его. Каждый раз, когда они занимались любовью, он оставлял в ней больше, чем просто семя. Он оставлял маленький кусочек своей души, то, что он никогда не делал с другой.

Сначала он этого даже не осознавал. Это было после того, как он лежал рядом с ней рано утром и наблюдал за ней, пока она спала. Осознание того, как ее прикосновения отразились на нем, пришло к нему тихо.

Он всегда был рад видеть ее, даже когда они были в разлуке всего лишь несколько минут. Он наслаждался ей больше, чем сексом. Ему нравилось ее чувство юмора, ее умные разговоры и этот черт… что-то, что заставляло его ревновать к каждой мысли, которая не была ему раскрыта.

И он понял, когда лежал там, слушая ее тихое дыхание и наблюдая, как легко вздымается и опускается ее грудь, что ему будет нелегко покинуть ее, эту хрупкую женщину с мягкими, как темный бархат, глазами и волосами теплого меда.

Такого рода мышление было вероломным. Оно тревожило его в то утро и это тревожит его сейчас. Сливочная безупречность ее лица была освещена свечами в центре стола. Ее глаза были такими глубокими, он чувствовал, что мог утонуть в них, проникнуть внутрь нее и никогда не выходить.

В это утро он разбудил ее нежной любовью. Он не смог остановить себя тогда и не сможет сейчас.

— Потанцуй со мной, Карен, так, чтобы я держал тебя.

Карен вошла в его объятия, когда он стоял с распростертыми руками. Она прижалась к нему. На мгновение, она прижалась слишком близко. Он отступил. Никаких личных вопросов, напомнила она себе. Чем меньше ты знаешь о нем, тем лучше. Неделя скоро закончится.

Но мысли об этом снова оставили ее с потерянным чувством.

Этой ночью они занимались любовью так страстно, как никогда раньше. Словно они оба хотели наверстать упущенное время. Когда они, наконец, заснули, Дерек прижал ее ближе к себе.

Она плохо спала. Было очень рано, когда она проснулась. Небо было бледно-сиреневым. Лишь мягкие волны бились о берег. Залив был спокойным. Несколько лодок, оставленных на якоре в открытом море, выглядели как стационарные светильники напротив безоблачного горизонта. Как и чаще всего по