Победоносец - Anne Dar

Этой ночью природа пахла особенно ярко. По её терпкому аромату я и заподозрил приближение бури, поэтому, поднявшись на смотровую площадку Совиной башни, сразу же бросил взгляд на север, и, к своему неудовлетворению, моментально увидел далёкое мерцание клубящихся небес. Пытаясь убедить себя в том, что буря переместится в другом направлении, я на секунду задумался, не согласится ли Ванда переждать дождь, но сразу же понял, что с ней так не получится – она не захочет медлить ни секунды, раз уж решилась… Что ж, значит, вымокнем до нитки. Не лучшее время для побега выбрали, получается. Нужно было свериться с природными приметами. Всё опыт – в следующий раз буду повнимательнее.

Протянув руку к ближайшей прибывшей сове, беспокойно топчущейся на кособокой перекладине, я ловко снял с её мощной лапы цилиндр с посланием. Послание оказалось незапечатанным, и я мгновенно обратил внимание на то, что на лапах других прилетевших птиц послания также были без закреплённых печатей, что сразу же усилило моё возрастающее беспокойство: незапечатанные письма дозволено читать дозорному, но таких писем обычно поступает очень мало – не больше пары штук за месяц, а здесь сразу пять… Определённо что-то неладное.

Вскрыв первое письмо, я прочитал нестандартно короткую и необычайно странную фразу, написанную очень кривым почерком: “Перешеек пал – закрыть ворота Замка!!!”. Не поняв, что́ именно́ я прочёл, но уже предчувствуя катастрофу, я быстро посрывал с лап птиц остальные письма – все они оказались адресованы дозорными перешейка, и все кричали одну и ту же фразу! Моё сердце непроизвольно заколотилось, я дважды перечитал все пять посланий и ещё не принял решения относительно своих дальнейших действий, когда, наконец, расслышал странный гул. Этот гул был не похож ни на что – у меня даже не возникло ни одного варианта относительно того, чем именно может порождаться шум такого рода. Резко прильнув к краю башни и бросив взгляд вниз, в долину, я увидел толпу чёрных человеческих силуэтов, движущихся сквозь ночь… Они не просто хаотично двигались по полю – они бежали в направлении Замка… Однако меня удивило не столько несчётное количество людей, сколько их движения: они бежали как-то странно, совершенно неестественно, как люди не бегают…

Ворота!

***

Я не спустился – я практически слетел с башни и молнией пронёсся через дедовский двор. Времени было в обрез, толпа уже была у стен, я опаздывал…

В страже этой ночью помимо двадцати трёх мужчин стояли ещё и Громобой с Онагостом – я знал это наверняка, как и то, что осенью должна была наступить моя очередь заходить в ночной дозор. Даже не подумав закрыть калитку, я помчался по улице со всех ног и уже через десять секунд взбегал на одну из двух башен стены, имеющих ручные механизмы для закрытия ворот. Обе башни оказались пустыми! Уже схватившись за рычаг, я хотел было начать в одиночку закрывать ворота, когда увидел Громобоя на противоположной башне – он спокойно и явно не торопясь приближался ко второму механизму. Внизу вдруг раздался мужской крик, который, из-за боя моего собственного сердца, показался мне приглушённым. Бросив ошалевший взгляд вниз за стену, я увидел Онагоста: единственный сын князя стоял с противоположной стороны стены! Подниму ворота, оставив его там – подпишу себе смертный приговор!

Онагост уже отбивался от двух человекоподобных существ, но что-то было не так… Его противники были если не сильнее, тогда безумнее – они прыгали прямо на его меч! Ему было не выстоять – третий был слишком близок к нему! Я схватился за свой лук и стал выпускать стрелы… Обычно меткий, я непривычно для себя дважды промахнулся – стрелы уткнулись в землю у ног Земского! Промахнись я в третий раз – Онагоста было бы не спасти. Но я попал… Прямо в голову третьего существа… Онагост как раз разделал своим мечом двух других и в следующую секунду увидел мою помощь… Я прокричал ему, чтобы он немедленно бежал в Замок… Он прокричал в ответ, что за стеной остались ночные дозорные, и тем не менее, сразу же благоразумно бросился к воротам, которые уже начали закрываться. Бросив взгляд на противоположную вышку, я понял, что Громобой в одиночку, с нечеловеческой силой бурого медведя, стал ворочать жернова! Сам, без помощи второй башни! Не уверен, что смог бы провернуть подобное в одиночку… Я всем телом налёг на свой рычаг, и ворота сразу же стали закрываться быстрее… Я не был уверен в том, что они в итоге не закрылись прямо перед носом Онагоста, поэтому когда увидел того взбегающим на вышку Громобоя, с облегчением выдохнул: успели сохранить на плечах не столько его голову, сколько свои!

Ещё до того, как на закрытые ворота навалилась толпа Блуждающих, над Замком впервые в истории его существования разлился громоподобный колокольный звон: Онагост сообщал нововерам о наступлении конца света.

***

Громобой и Онагост – двое из пяти наружных стражников той ночи, оставшихся в живых. Им повезло лишь потому, что они оказались вблизи ворот, за которые успели зайти в последний момент. Двадцать других стражников, охраняющих периметр Замка снаружи, были или растерзаны, или пополнили ряды Блуждающих.

Этой страшной ночью, половина из которой прошла под потоками ливня, на стене сражались все мужчины Замка: и состоящие в дружине, и рядовые, и старики, и подростки – каждый стрелок был на вес золота. Стреляли прицельно в головы – только таким попаданием удавалось уничтожить цель наверняка.

Всю вторую половину ночи, беспрерывно выпуская стрелу за стрелой, я бок о бок простоял на одной из дозорных башен с Ратибором, Громобоем, Онагостом, Утровоем и отцом. Опасения об истощении запасов стрел начали подтверждаться только к рассвету, когда поражение орды стало очевидным: горы заражённых Сталью и убитых нашими стрелами людей выросли вокруг стены чёрными клочьями. Я не переживал за Ванду, потому как Ратибор успел передать ей послание через Отраду, которая по пути должна была оповестить и Полелю о необходимости сидеть дома под замком. И всё же, на протяжении всей ночи я думал только о том, не вышла ли Ванда за стену до того, как до неё добежала Отрада. По моим подсчётам она не должна была выйти раньше времени, и всё же моё сердце было не на месте. После же того, как отец в пылу битвы сказал Утровою слова: “Вот и началось”, – я окончательно осознал провал возможности нашего побега, и на мои плечи сразу же осела целая гора