Ключи от кадиллака - Валерия Аристова

Все трое вышли в коридор, надели кофточки и ушли в гараж. Ральф слышал, как завелся мотор машины. Мейбл отправилась отвозить детей в сад. Оставалось только дождаться ее, и... и придумать, как оправдаться.

Ждал он долго. Сначала он сидел на кухне, потом вышел на веранду, и смотрел на дорогу, ожидая, когда машина Мейбл появится на дороге. Но машина не появлялась, и он начал понимать, что, видимо, и не появится. Мейбл уехала на весь день, оставив его в доме.

В душе начало подниматься раздражение. Кто она такая, чтобы игнорировать его? Кто она такая, чтобы издеваться над ним, будто он ее лакей? Герцогская племянница? Она смотрит на него свысока, позволяет себе не замечать его, позволяет...

Он встал. Так и быть, он дождется ее. До вечера у него много времени, а самолет в Лос-Анджелес будет только ночью. Ральф улегся спать в гостиной на диване, и проспал несколько часов. Потом достал компьютер и стал работать, набрасывая статью про жизнь звезд в Нью-Йорке. Приятель его из модного журнала хотел видеть статью за его подписью, и Ральф наконец-то решил окончательно сменить свои темы. Нужно быть разносторонней личностью, не зацикливаться на чем-то одном, решил он. Вчера война, сегодня красная дорожка. В конце концов, деньги сами себя на заработают. А за статью ему обещали солидный гонорар.

К вечеру Мейбл тоже не явилась. Когда стало темнеть, Ральфа трясло от ненависти к ней. Наверняка отправилась на ферму к старой ведьме и там будет ночевать! Ему хотелось вызвать такси и мчать на ферму, но он передумал. Гордость не позволяла бегать за Мейбл по всему штату! Он приехал к ней с покаянием. Не хочет... Значит так тому и быть. И теперь это ее выбор.

Ральф закинул за плечи рюкзак и вышел из дома, хлопнув дверью.

Впереди его ждал Голливуд.

А позади оставался апельсиновый сок с тостами в компании двух черноволосых детей и красивой женщины, его жены.

Глава 14

Наконец-то он купил кадиллак. Машина блестела черным боком, а белый кожаный салон, казалось, отливал перламутром. Ральф провел рукой по рулю. Мечта сбылась, но на душе было пусто. Кадиллак нужен был ему в семнадцать лет, чтобы катать Мейбл по городку на зависть всем, а не позориться на старом ДжиЭме... Мечта сбылась слишком поздно. Слишком долго ждал он, чтобы воплотить ее в жизнь. Так долго, что имя Мейбл стало вызывать у него не страсть или любовь, а боль и тоску. И кадиллак стал ему не нужен.

Рейчел неизменно была рядом. Она оценила покупку, и первая проехала с ним, то и дело кладя руку ему на колено. Он смотрел на ее профиль, понимая, что жизнь его, вроде бы успешная, катится куда-то не туда.

Голливуд встретил его весьма прохладно. То, что было обещано Рейчел и ее продюсером, оказалось совсем не тем, на что рассчитывал Ральф. Серия сьемок в фотосессиях и несколько мелких второстепенных ролей в не самых хороших фильмах. Два года он бился головой о стену, так и не сумев ее сломить. Он знакомился с нужными людьми, приходил на тусовки со звездами в качестве корреспондента или блогера, но так и не сумел добиться своего. Он хотел большую роль в кино и славу Рэмбо, но роли все были заняты. Спасали только блог в сети, делавший его узнаваемой персоной, и статьи, которые с удовольствием покупали самые известные издания, пишущие о Голливуде.

Однажды раздался звонок с незнакомого номера, и Ральф снова услышал голос миссис Линден. В груди колыхнулась ненависть, которую ему уже удалось подавить.

— Ральф, твои дети идут в школу. Мы были бы рады, если бы ты приехал их проводить.

Может быть, ему приезжать каждое утро, чтобы возить их в школу? Ненависть и обида затмили разум.

— Сколько я должен? — спросил он, — за школу?

На том конце провода повисло молчание, потом миссис Линден прокашлялась и назвала сумму.

— Я переведу деньги, — сказал он и повесил трубку.

Деньги он тут же и перевел, хотя сумма была большая даже для него. Пусть только отстанут. Они много лет обходились без него, обойдутся и сейчас. Видеть Мейбл и бередить раны было выше его сил. Тем более видеть детей, которые выросли без него, два чужих ребенка с его лицом...

Он постарался забыться.

В последний год он только и делал, что старался забыться. Это приводило к постоянным ночным вечеринкам, выпивке и пробуждениям в чужих комнатах. Мир катился к черту, и Ральф чувствовал это. Рейчел сменила Нелли, и теперь в его квартире жила не брюнетка, а миниатюрная блондинка с силиконовыми губами. Он презирал ее и совсем не любил, но Нелли имела связи, и Ральф верил, что связи ее помогут ему пробиться к вершине. Мейбл увидит его в блокбастере и поймет, что потеряла... Или не поймет, но зато его дети будут им гордиться.

Почему Мейбл не подает на развод? Ральф задавался этим вопросом, хотя ему был удобен женатый статус. Так блондинки и брюнетки не могли претендовать на место его жены. Он не спал ночами, когда понимал, что и Мейбл статус жены нужен для того же самого... для того, чтобы красивую и талантливую женщину не уговаривали снова идти под венец.

Талантливую?

Ральф кривил рот в усмешке. Богатую. Да, богатую.

Мейбл растеряла свои таланты, если они у нее были, став домохозяйкой с двумя детьми. В последний раз она совсем не была похожа на ту эффектную девушку, которая показывала ему красоты Парижа. В джинсах и свитере, без косметики она была типичной американкой, каких много. Да, посимпатичнее многих, но все же достаточно обычной. И, надо признать, даже его губастая Нелли легко могла заткнуть ее за пояс.

Заткнуть за пояс, но не вытравить из его сердца, думал он. Ральф делал вид, что они просто в разлуке, которая скоро закончится, хотя, конечно же, умом понимал, что теперь-то точно все. Прошло слишком много лет, и Мейбл не позволит ему вернуться. Он может только ходить за ней преданным псом, но и это не поможет. Мейбл потеряна для него навсегда, даже несмотря на то, что она остается его женой.

Его разбудил звонок в дверь. С трудом отделившись от подушки, Ральф поплелся открывать, уверенный, что в такую рань только Нелли может вернуться с вечеринки. Сам он никуда не пошел, зализывая растравленные звонком миссис Линден раны. Он пил один в полной тишине квартиры, и бутылки стройными рядами стояли под столом и на столе. Голова гудела, будто ее били молотом, и