Ключи от кадиллака - Валерия Аристова

— Ты сама знаешь все ответы! — прорычал он, — да, я добился того, чего хотел! — он отвернулся и прошелся по комнате, — и я не стремлюсь выбиться в люди, используя семейные связи! Я не стою рядом с французским президентом потому, что он знаком с моим дядей!

Мейбл засмеялась.

— А мог бы стоять, пользуясь тем, что ты — мой муж. Но ведь никто не заставляет тебя этого делать. Не хочешь, не стой. Ты достаточно добился в жизни, чтобы позволить себе делать только то, что хочешь. Я желаю тебе удачи, — она подошла к двери и распахнула ее настежь, — желаю сняться в главной роли в каком-нибудь блокбастере. Тогда тебя примет президент Америки и ты утрешь наконец-то мне нос. Если это было настолько важно, что ради высочайшей цели ты разрушил все, что было между нами и оставил собственных детей без отца, то я тебе искренне желаю удачи! А теперь уходи!

Щеки ее раскраснелись, и Мейбл стала настолько красива, что самые яркие красавицы Голливуда с их силиконовыми губами померкли рядом с ней. Как могла она показаться когда-то ему обычной американкой? Да и какая из нее американка? Она маскировалась под американку в своем растянутом свитере. Сейчас перед ним была наследница французских королей, и он отчетливо видел в ее образе образ всех ее предков. Они так же вскидывали голову, поджимая губы, когда гневались, и так же сверкали глазами, выставляя из своих покоев непокорного лакея.

Они смотрели друг на друга. Когда-то влюбленные, а теперь враги.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Мейбл обернулась и вдруг заулыбалась так, как когда-то улыбалась ему. Кларк Ричмон показался в проеме двери с ноутбуком под мышкой. Лицо его вытянулось при виде Ральфа.

Ральф снова засунул руки в карманы. Лицо его стало бледнее мела. Жаль, что на дворе не средние века. Он бы с радостью проткнул этого типа шпагой.

— Это Ральф Ригарди, — услышал он спокойный голос Мейбл, заглушаемый шумом в ушах, — я обещала вас представить.

Она перевела глаза на Ральфа и улыбка ее погасла.

— Это профессор Кларк Ричмон, Ральф. Спокойной ночи.

Ральф медленно вышел из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, и он оказался в один в длинном освещенном коридоре. Перед ним было большое окно, и он подошел к нему, оперся на подоконник и долго смотрел на Париж. В груди разрастался холодный душный ком, не дававший ему спокойно дышать.

Город любви, в котором он был так счастлив, и тот предал его.

Глава 17

Ральф стоял перед домом деда и казался сам себе героем игры Homescapes. С тех пор, как он уехал учиться в колледж, он ни разу не был в этом доме. Сейчас ему придется бороться с бытовыми проблемами, сметать паутину и чинить кран...

Он усмехнулся.

Окна были закрыты ставнями, дверь – заколочена. Сунув руки в карманы, Ральф лицезрел свое наследство и размышлял, что же ему делать дальше. Ни секунды не сомневаясь, что внутри дом выглядит ничем не лучше, чем снаружи, он медленно пошел к гаражу, где была небольшая дверка без замка. Интересно, зачем забивать входную дверь, если дом все равно не заперт? Дернув ручку, он оказался внутри.

Было совершенно темно, но Ральф сделал шаг вперед, тут же споткнувшись обо что-то и чуть не улетев в глубину тьмы. Пробравшись к выключателю, он нажал кнопку, и старые ворота со скрежетом и завыванием тронулись с места и поехали вверх, впуская в гараж свет и являя глазам Ральфа старый дедов автомобиль. Старый кадиллак блеснул алой краской, будто подмигивая Ральфу и приветствуя своего внука, стоявшего поодаль.

Ральф обернулся на свою машину, вдруг ососзнав, что круг замкнулся. Вот он стоит между двумя кадиллаками, запутавшийся в жизни не менее, чем его дед. Перед ним старый дом и старая машина, которую так любил дед. Но ведь когда дед купил эту машину, она была новенькой, приблизительно как сейчас его. И дед сам был тоже молод.

Ральф провел рукой по капоту старичка, стряхивая пыль.

Ничего не изменилось. Судьба его семьи сделала круг, легко поставив его самого на место его деда. Что ждет его впереди? Старый дом и кадиллак, что будет стареть вместе с ним, постепенно из предмета роскоши и красивой жизни превращаясь в раритет? Одиночество и бутылка? Дети, которые будут называть отцом совершенно другого человека? Иногда они будут заходить к нему, видеть бардак и старого отца, с трудом продирающего глаза после пьянки... Приходить они станут все реже и реже, пока Мейбл с новым мужем не решит уехать из их городка, оставив его в полном одиночестве.

Мир огромен, но пуст, любил повторять его дед, и сейчас Ральф стал понимать его. Как жаль, что старик умер, сейчас он бы с удовольствием с ним поговорил. Раньше дед его раздражал, он стеснялся его всегда растрепанного вида... Но сейчас он почувствовал впервые с того момента, как тот умер, щемящую сердце грусть.

У него никогда не было никого. Был только дед. Потом была Мейбл. Потом дети. Он умудрился потерять всех, променяв их на отблеск славы и иллюзию красивой жизни. Ральф обернулся на свой автомобиль и усмехнулся. Красота и стиль, совсем недавно восхищавшие его, вдруг стали неважны. Он сел на белое кожанное сиденье, завел машину, загнал в гараж на свободное место, где когда-то стоял его дешевый дженерал моторс, подарок деда на семнадцать лет. Вылез, хлопнув дверью. Поднявшись на три ступени, он толкнул дверь в дом, которая легко поддалась и пропустила его в коридор. Остановился, не понимая, где он и что происходит.

Дом не был запущен. Ральф стоял, не веря своим глазам. Думая увидеть ужас запустенья, он оказался в прихожей со свежим ремонтом. Он бросился в гостиную, потом в кухню, раскрыл ставни на окнах.

Дом ждал его преображенным и чистым, будто только вчера его покинули рабочие. Не хватало вазы с цветами на столе. Задыхаясь и не понимая, что произошло, он упал на новый стул. Кто-то постарался сделать так, чтобы новая мебель была похожа на старую. Кто-то положил новый пол, покрасил стены в тот же цвет, что и был до этого, поставил почти такой же кухонный гарнитур. Привычного запустения, бутылок и запаха старости в доме не было.

— Явился, – услышал он старческий голос и обернулся так резко, что чуть не упал со стула.

Миссис