Подарок - Джун Ньютон Редфилд

– Ава! – Томас позвал меня. Я выглянула из примерочной. – Ты одетая?

– Да, как видишь, – я вышла, демонстрируя платье. Томас замер от восторга. – Ну как тебе? – я улыбнулась.

– Шикарно. Сюда отлично подойдет вот эта вещь, – он достал из темной коробочки кожаный браслет с железной вставкой, на котором было написано: «Ава, Орсон, Томас». – Я заказал такой браслет, чтобы мы всей семьей его носили. Орсон родится, я и ему закажу.

– Ты хочешь, чтобы я вошла в твою семью? – я не могла поверить своему счастью, читая надпись на браслете снова и снова.

– Конечно. Мне будет трудно это делать самому. Да и у ребенка должен быть образец семьи перед глазами. Я не хочу, чтобы он рос в семье, где только отец, да и тот вечно в своих мыслях о маме, которая их бросила. Ну так что? Ты поможешь мне?

– А почему нет? Я думаю, мама будет рада, что я хоть какого-то мужа себе нашла. Да и ты ей нравишься.

– Вот и здорово. У нас будет сын. И имя ему Орсон, – сказал он эпичным голосом, на что оба рассмеялись и обняли друг друга.

16 глава «Солнышко»

Томас предложил жить вместе, однако мои принципы не позволяли мне такого. Максимум, что они мне разрешили – это купить смежную квартиру. Квартира справа от него была занята большой семьей, которая не планировала продавать квартиру и съезжать. А слева была излишне большая квартира. Она была четырехкомнатная, но мы сложились и купили ее. Все равно потом можно ее продать. Мы сделали проход между нашими балконами, чтобы можно было без проблем везде ходить. Стоя у входа, я смотрела вперед и не видела ни конца, ни края. Когда-то я жила с мамой и сестрой в одной маленькой комнате, ширина которой была чуть больше размаха моих рук, а длина – несколько моих шагов.

Однажды меня разбудила какая-то тряска. Еле-еле я открыла глаза и увидела Томаса. Он был обеспокоен и постоянно и громко говорил, что мне надо вставать. Томас убежал в свою квартиру. Быстро одевшись, надеясь, что это было что-то важное, я пришла к нему. Он носился по квартире, как бешенный.

– Томас, что, емае, происходит. Почему ты разбудил меня?

– Белла позвонила. Мы удачно повесили шторы сегодня.

Вскоре мы приехали в роддом. Я не стала проходить в комнату крови и крика, чтобы наблюдать эту картину. Ее «пусик» сидел рядом с ней, что я увидела в щели закрывающейся двери. Томас нервничал. Было видно, что он хотел взять Беллу за руку, но все же старался не проявлять никаких эмоций.

Наконец крики Беллы стихли, которые заменили крики ребенка. Дверь открылась. Я встала. Томас держал на руках красного, плачущего ребенка и плакал сам. Я обняла их обоих и взглянула в эти слабые большие глаза. Аленькие губы, беззубый рот, три мокрые волосинки на голове и пухлые пальчики, торчащие из пеленок. Я не любила детей, буду честна. Но этого ребенка я полюбила с первого взгляда.

Однако, мне стало страшно. Нам придется воспитывать ребенка, и это большая ответственность. Воспитание детей напоминает создание романа, только вместо бездушных листов, которые снова можно напечатать, если порвешь, нам доверена нежная жизнь ребенка. Его характер необходимо редактировать с самого рождения, чтобы он стал хорошим человеком. Какая прекрасная и страшная задача! С чего нужно начать и как довести эту работу до хорошего конца? Врачи увели Томаса и Орсона в палату, где он пролежал пару дней. Его учили, как кормить ребенка, чем и когда.

Когда же они вернулись домой, мы устроили праздник. Я и мама украсили дом для возвращения Томаса и Орсона. Его мама, сестра и отец приехали, чтобы поздравить. Мы стояли у окон и ждали, когда его машина покажется на парковке.

– Кого ждете? – я вздрогнула от теплого дыхания у своего уха.

– Томас! Бесишь! – я закричала это на всю квартиру.

Тут же сбежались все и начали улюлюкать и жаться к Томасу и Орсону. Молодой отец убежал в спальню и закрылся. Это было забавно, и намек всем понравился, однако гости ушли, оставив подарки.

Начались бессонные ночи. Орсон не мог уснуть часто, а иногда не спал целый день. Он только лежал без возражения. Мы кормили его совместно молочными смесями, наполненными разными витаминами. Мальчик рос здоровым и веселым. Томас гуглил каждый раз, когда сын не улыбался, отказывался есть или не хотел спать. А я звонила маме, когда он плакал, а причину мы понять не могли. Орсон соединил нас. И мы оба любили его. Его глаза были голубые, чистые, почти белые, как у ангелочка. Томас видел в них Беллу. Каждый раз, когда он брал его на руки, отец семейства грустил. Томас все еще любил ту, которая разрушила его.

Одну ночь дежурила я у кроватки Орсона, другую – Томас. В основном все было тихо и гладко. Разве что малыш просыпался иногда в пять или четыре часа утра. Сложно, но можно.

В ночь после Рождества я проснулась из-за плача Орсона. Я попыталась покормить его, но он не ел, а только надрывно плакал. Все было в порядке. Я проверила надавливанием живот, но и не он был причиной плача.

– Что же ты плачешь, Солнышко? – я погладила Орсона по голове и подошла к стеклянной двери, ведущей на балкон, вспоминая этот прекрасный радостный вечер в кругу семьи.

Только последние эти два года я могла позволить себе покупать те подарки своим родным, которые они заслуживают. Маме – две шикарных сумки, сестре – абонемент в фитнес-зал, чтобы не теряла форму, на что вечно мне жаловалась, а ее мужу – десять палок колбасы. Вот это было счастье в его глазах! Томасу было сложно выбрать подарок, но я таки нашла то, что нужно. Галстуки в форме носков! Томас долго смеялся, но зуб даю – он наденет один из них на следующее торжественное мероприятие.

Орсон, которому я подарила свою любовь и особые детские блюда (к слову, я очень люблю детские пюрешки и соки), смотрел на темные, ледяные узоры на стекле. Он смотрел на это волшебство очарованным взглядом. Орсон дотронулся своими пухлыми пальчиками до оледеневшего стекла и