Предательница! Единственная. Любимая - Ирина Лисовская

не звонил, не интересовался, как же продвигаются дела. Мне бы радоваться, но… Но грызли нехорошие подозрения. Не к добру затишье. Может, мужлан затаился на время и вскоре вылезет, как гриб после дождя? Этого я и боялась. Ведь как только он даст знать о себе, то тут же потребует выполнения условий.

Слишком отчетливо у меня отпечатался в памяти случай с Женей. Одного я понять не могла – за что ее арестовали? Ну, там даже на мелкое хулиганство не тянуло! Отпустили ли девушку? Может, выписали ей штраф и все? А ведь Зимин точно палец об палец не ударит, чтобы помочь.

Просто получалось так: чтобы избежать одного тюремного срока, я медленно влипала в другой! Бред какой-то!

Ко мне прошла новая официантка: Соня. В целом, нормальная девушка, но мне и Женя показалась хорошей на первый взгляд. Софию Марк проверил от и до, только после принял на работу.

Она встала возле меня и зашептала на ухо:

– Я несколько раз проходила мимо раздевалки и кажется, там разрывался твой телефон.

– Мой? – удивилась, ведь вроде не ждала звонка.

– Ну, да. Только ведь у тебя стандартная мелодия стоит.

Точно, тогда, мой… Вот же! Отойти даже на минутку в туалет не было возможности. А тут надо, как минимум, пять минут!

– Пойди проверь, вдруг что-то важное. Я послежу за твоим залом.

Верить ей – последнее дело, но какие у меня были варианты? Пока я сомневалась, к нам подошел паренек из кухни.

– Девчонки, в раздевалке телефон звонит, самсунговская мелодия. Чей это?

Соня выгнула бровь, ну а у меня не было выбора:

– Я быстро, пять минут!

И умчалась так шустро, что прямо перед дверью у меня поплыло перед глазами. Никто бы не стал названивать мне, не случись чего-то ужасного. На ум приходило только одно: что-то с Дамиром.

Старалась не паниковать раньше времени, но ворвалась в помещение и едва дверцу шкафика не вырвала из-за явного волнения. Ведь едва я вошла, как телефон снова зазвонил.

И не удивилась, увидев на заставке имя классной руководительницы. Только я приняла вызов, как она затарахтела:

– Руслана Александровна, наконец-то! У нас ЧП.

– Что?! – вскричала я в панике чуть было телефон не выронила из вспотевшей ладони, потому что учительница стала вздыхать в трубку. – Что с Дамиром? Где он?

– Мы в больнице, – призналась она нехотя.

А я тут же рухнула на лавочку и попыталась дышать глубже. Дыши, Руся! Плохие эмоции сейчас проблему не решат! Но, как бы я ни пыталась храбриться, ничего не получалось! Меня колотило так, что подо мной вибрировала лавочка. И чувство злобы незамедлительно поперли наружу:

– Да как так?! Куда вы смотрели?! Я же вам говорила, что он аллергик и… – классуха перебила меня:

– Руслана Александровна, не надо возмущения. Вы прекрасно знали, что такая ситуация рано или поздно бы настала. Единственное, если бы Дамир сказал раньше, а не молчал аж до анафилактического шока, то…

– Что? – у меня перехватило горло, но нашла в себе силы: – Где?! – заорала как ненормальная и вскочила с лавочки: – какая больница?

Ноги не держали, пока женщина объясняла, куда мне ехать. Но выстояла, лишь после снова без сил упала на лавочку. Отлично, та больница, которую нам давно навязала Аня. Там хорошие врачи, они помогут!

Пока боролась с оцепенеем, сняла с себя фартук и полезла в шкафчик за курткой.

Я хотела бежать к сыну вопреки всему и плевать мне было на работу. Насрать и на Зимина с его угрозами. На все я клала большой и жирный хер.

Но все же нашла управляющего, что-то сказала ему и побрела прочь. Даже не поняла: отпустили меня или нет. Ничего не имело значение.

Выпало из реальности и то, как я добралась до больницы. Думала лишь о том, успели ли врачи вколоть сыну лекарство! И корила себя, костерила последними словами, ведь в какой-то мере училка была права. Дамир и раньше несколько раз молчал, когда упрямо хотел съесть конфету или какой-то фрукт. Упорно отмалчивался, потому что стыдно было признаться. В таких случаях у меня всегда при себе и в сумке, и в кармане имелся шприц с лекарством.

Глупо было думать, что в школе не случится ничего такого. Так много соблазна вокруг, а он всего лишь ребенок семи лет!

Войдя в отделение, сразу оглянулась. Медсестра на посту подсказала мне, куда идти. Даже назвала врача, с которым можно поговорить.

Как раз когда я увидела классную руководительницу, к ней явно вышел врач из палаты номер двадцать два. Что парадоксально, врача я уже знала.

– Виктор Афанасьевич, как Дамир? – я набросилась на него с ходу, даже в руку вцепилась из-за перепуга.

Док с улыбкой похлопал по моей ладони, и я сразу опомнилась: убрала ее, но нервозность не ушла.

– Руслана Александровна? – уточнил он и я кивнула, тогда док успокоил:

– Он у вас молодец. Мы ввели лекарство и отек быстро спал. Прокапаемся до завтра, понаблюдаем, вдруг ночью станет хуже. А затем можете быть свободны.

– Я же могу остаться с ним?

– Конечно, – он указал мне на дверь в палату, и я уже собралась входить, но вспомнила про классуху.

– Что случилось?

– Я не видела, что он ел, и все дети как один промолчали. Думаю, кто-то мог его чем-то угостить.

– Ясно, – не знала, что сказать.

Ругать ее? За что? Не учительница же сыну в рот запихивала ту еду. Да и Дамир тоже молодец… Дать бы ему подзатыльник! Ну, съел что-то не то, так скажи сразу, зачем доводить до критического состояния!

– Ну, раз все хорошо, я тогда пойду.

Я кивнула, и женщина ушла. Ну а мне для начала понадобилось взять всю свою волю в твердый кулак.

Несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и только после вошла. Мой проказник лежал на кровати возле окна и, увидев меня, сразу состроил ту самую невинную мордашку. Выглядел он вполне себе: румяный, активный и явно не больной на первый взгляд. Выдавали лишь расчесанные пятна на щеке и шее. И, наверняка еще под футболкой их запряталось несколько.

– Дамир, – всхлипнула и уселась к нему на кровать.

Обняла так крепко, что сынок заворчал. Но, не могла ослабить хватку, слишком уж все еще внутри клокотали эмоции. Все же пришлось отстраниться и серьезно посмотреть в его невинные глаза. Ну вот как отчитывать сорванца?

– И что ты съел? – спросила строго.

Сынок вздохнул, шмыгнул носиком. Стал бегать глазками, всегда так делал, когда стыдился. А я покорно ждала. Но