Искушение - Лера Виннер

Вот только признать это теперь было невозможно, потому что следующим шагом могла стать только передача полномочий Адель. Оставаться на правах подчиненной в шайке, которую сколотила сама, было бы немыслимо, а значит — здравствуй, новая дорога в одиночестве.

Почувствовав, что затекла спина, я села ровно и тихо выдохнула.

Девочки не обратили на это внимания, а вот Тобиас повернулся, окинул меня долгим и слишком светлым взглядом.

О, ему определенно было что мне сказать!

Вероятно, пару резких слов о том, что моим подругам, тем, кого я готова была защищать любой ценой, следовало не набрасываться на меня, а думать, как мне помочь — как минимум, потому что от моей безопасности зависели их собственные жизни.

«Они тебя уже продали».

А действительно… Смогла бы Адель сдать меня Паулю в обмен на собственную жизнь и жизнь Карлы? Зная, что со мной будет, если Итан получит меня назад?

В груди постепенно застывал холодный и склизкий ком, потому что я смотрела на дождь и в самом деле больше ничего наверняка не знала.

Поток воды начал становиться слабее и реже, и когда он иссяк совсем, я выпрыгнула из повозки первой.

Следом за мной неловко вывалился Тобиас — его руки в наказание за вольность все еще были болезненно сведены впереди, но этой боли он, казалось, больше не чувствовал.

— Ханна.

Я всего лишь хотела умыться водой, оставшейся на листьях, и остудить голову, но он упорно тянул меня назад этим тоном, единственным сделанным следом за мной шагом.

Тем, что, — черт его дери совсем! — имел время подумать над услышанным, и все равно очевидно оставался на моей стороне.

— Не сейчас.

— Бруно Керн силен, но он всего лишь человек. С любым человеком так или иначе можно договориться.

Мне послышалась в его голосе затаенная и понятная только ему самому усмешка, и я развернулась, из последних сил стараясь погасить злость.

— Хватит! Я не хочу с тобой это обсуждать.

Он как будто намеренно делал все еще хуже, злил девочек, противопоставлял себя им, и в прямом и переносном смысле подходил ко мне все ближе.

— Нам придется это обсуждать. Стоять на месте, если за тобой идёт такой человек, не выход.

— Ты точно не будешь ничего тут обсуждать.

Я развернулась просто потому, что голос Адель мне не понравился, но оказалось, что как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как она взводит курок, направляя пистолет на Тобиаса.

— Ты сдурела⁈

— Это ты сдурела, Ханна! Я не собираюсь подыхать только потому, что он хорошо тебя трахает.

— И что ты сделаешь? Выстрелишь? — потеснив меня плечом, Тобиас шагнул к ней, глядя в лицо поверх направленного на него дула.

Он не хуже меня понимал, что рука у Адель не дрогнет, но поразительным образом не боялся. Я даже тени испуга от него не чувствовала, только злость. Холодную ярость того, кому, с одной стороны, не было жаль собственной жизни, а с другой, — ничего не стоило отстоять её даже против пули.

— Думаю, это для всех нас будет лучший вариант. Она, наконец, успокоится, а нам не придётся тащить за собой…

Она замолчала, глядя куда-то поверх его плеча в куст малины, а потом нажала на курок.

Грохнул выстрел, и на поляну вывалился мёртвый человек.

Следом за ним выскочили ещё двое, к сожалению, вполне живых и хорошо вооруженных. Злые, грязные, беззубые. Те, кого я ждала, те, кто мог прийти только с Паулем.

Совсем молодой, но надёжно скрывший лицо за длинной спутанной бородой бандит бросился ко мне, и Тобиас ударил его в челюсть сцепленными в замок руками, сам негромко взревел при этом от боли. Кандалы давили ему на запястья при каждом движении, опасно сжимая кости.

Оружия, помимо его кинжала, висящего у меня на поясе, ни у него, ни у меня не было.

Можно было, конечно, надеяться на Адель, тем более, что за первым выстрелом тут же грянул второй и почти без перерыва — третий. Карла тоже реагировала быстро.

Их было много.

Сжав такую удобную рукоять, я развернулась, вонзая клинок в горло тому, кто подбирался сзади. По второму, правда, попала только по касательной.

Их было слишком много.

Где-то рядом, но как будто в отдалении вскрикнула и начала ругаться Карла.

Скрутили? Ранили?

Чёртов Пауль решил потягаться со мной не умением, а числом, и это, мать его, могло ему удаться.

Прилетевший мне в спину удар оказался совсем иного порядка. Точно так же, одним маленьким и несложным заклятьем, я уложила Тобиаса тогда на поляне.

К счастью, падая на четвереньки, кинжал я не выпустила, но в голове зашумело.

Сосредоточиться…

Грудь сдавило, дышать стало сложно.

Я выпрямилась, даже не пытаясь подняться, почти ничего не видя в общем шуме и мельтешении, но стараясь отыскать глазами этого ублюдка.

Он любил смотреть на свои победы.

Вместо Пауля на глаза снова попался Тобиас. Каким-то непостижимым образом он не был ни ранен, ни убит, и даже ухитрялся отбиваться от тех, кто шел на него — молча, жутко, сжав челюсть, чтобы не чувствовать боли в руках, которые вот-вот окажутся безнадежно и непоправимо сломаны.

Воздух над ухом зарябил, и я схватилась за горло, когда на него легла такая же невидимая, как сотканные мной кандалы, но безжалостно тяжелая рука.

Кто-то совсем рядом взвел курок.

— Сними оковы, дура!

То ли в голове шумело так сильно, то ли мне было так страшно умирать, но крик Тобиаса, его голос прозвучал совсем незнакомо — низко, страшно, как будто это и вовсе был не он.

Я не могла. Полулежа на земле и задыхаясь, я еще понимала, на что он окажется обречен, если меня не будет, а оковы на нем останутся, но не могла… Я просто не могла…

Собравшись с силами, я все же сумела поднять голову, чтобы если не сказать, то хотя бы дать ему понять, и именно в этот момент он разомкнул руки.

Время замедлило бег, и я ничего не чувствовала, наблюдая за тем, как он сжимает пальцы в кулак, а наставившие оружие на него и на меня бандиты падают, бьются в коротких конвульсиях.

Даже грязная ругань Адель доносилась ничего не значащим фоном — Тобиас развернулся в ее сторону все с таким же спокойным лицом, и послышался звук тяжелых падающих тел.

Воздух снова пошел мощным и сладким потоком, когда давление на мою шею прекратилось, и, отчаянно хватая его губами,