Уроки вежливости для косолапых - Виктория Победа

Я не держусь за свое место, но мне совершенно не нужны лишние проблемы.

— Мурашова, — киваю поднявшей руку отличнице.

— Это значит, что у организма имеются одновременно и женские и мужские половые признаки, — гордо вздернув носик, Мурашова поправляет очки.

— Верно.

Девочка возвращается на свое место, а я продолжаю урок.

— Однако несмотря на то, что земляные черви являются гермафродитами, размножаться самостоятельно, без партнера, они не могут, а сейчас, положите их в ванночки, им необходима влага.

Надев перчатки, ребята принимаются выполнять мою просьбу. Кто-то, в основном девочки, морщась и кривя губы, но все равно продолжают. Это выглядит забавно, кажется, мне все же удалось привлечь их внимание и выработать некий интерес.

Не все потеряно, вот только не могу же я на каждый урок приносить очередную живность.

А впрочем…

— Марина Евгеньевна, — из размышлений меня выдергивает звонкий голос старосты класса.

— Да, Егорова.

— А вы на все уроки теперь будете что-то приносить? — интересуется девочка.

— Да, Марина Евгеньевна, — с дальней парты доносится грубый мужской голос, — поведайте нам о своих планах.

Я готова поклясться, что Бурова ситуация забавляет.

Пока я собираюсь с ответом, помощь приходит откуда не ждали.

— У нас принято руку поднимать и ждать разрешения задать вопрос, — Саша Буров поворачивается к дяде, пользуясь возможностью потроллить, — дисциплина.

Мужчина тут же переключает внимание на племянника, смотрит на него с прищуром.

Интересно, у них это в порядке вещей?

Воспользовавшись небольшой отсрочкой, данной мне младшим Буровым, прочищаю горло и с улыбкой произношу.

— Не сомневайтесь, планы у меня грандиозные.

Интересно, а слизни и улитки на уроке — это уже перебор?

Так, Марина, остановись, ты просто хотела их проучить, ни к чему обустраивать в классе живой уголок.

— Жду не дождусь, — открыто веселясь, произносит Буров. — Что у вас дальше по программе, моллюски?

Я даже теряюсь на мгновение.

— Ну надо же, а вы неплохо осведомлены.

— Устриц люблю, знаете ли, — усмехается гад.

— Боюсь вас разочаровать, но предметом следующих наших уроков будут брюхоногие моллюски. Как вы относитесь к улиткам?

— Вы знаете, — он принимает задумчивый вид и даже почесывает подбородок, — очень хорошо отношусь, предпочитаю в сливочном соусе и с бокалом Шабли.

— Значит, будут слизни, — понимаю, что несу чушь, но остановиться вовремя не выходит.

— Фууууу, — выражают свое отношение к сказанному ученики.

Нечего фукать, червей пережили и слизней переживете.

Я что, всерьез об этом думаю?

— Не знал, что их тоже едят, — не теряясь, парирует Буров.

— Вы удивитесь, насколько всеядны люди.

— О, этим меня как раз не удивить. Вы, кстати, пробовали кузнечиков? — продолжает забавляться.

— Не приходилось.

— Как-нибудь я вас угощу.

— Не стоит, я предпочитаю пищу посущественнее.

— А как же белок?

— Не поверите, но в говядине он тоже есть.

Я серьезно продолжаю этот диалог? В разгар урока?

— Так, на чем мы остановились?

Отворачиваюсь от Бурова и продолжаю урок. Больше он меня не отвлекает, но до самого звонка я ощущаю на себе его прожигающий взгляд.

С трудом выдержав его пристальное внимание, дожидаюсь окончания урока. К счастью, время пролетает быстро, вопросы ребят немного отвлекают от присутствия Бурова и к концу урока мне даже удается немного расслабиться, а когда звенит долгожданный звонок — и вовсе выдохнуть.

— Ну что ж, на сегодня все. Прежде, чем покинете класс, достаньте червей из ванночек и положите в контейнер.

— А присыпать землей надо? — искренне интересуется Олег Данилов.

— Нет, Олег, это я сделаю сама, спасибо.

Мальчик в ответ кивает и принимается складывать вещи в рюкзак.

Один за другим ребята с осторожностью достают свои экземпляры червей из ванночек и возвращают их в прежний контейнер.

Кабинет постепенно пустеет, однако, вопреки моим ожиданиям, в помещении я остаюсь не одна.

— Что вы делаете? — произношу эмоциональнее, чем следует, когда Буров, дождавшись, пока выйдет последний ученик, закрывает дверь.

— Хочу поговорить.

— У меня сейчас нет времени, мне нужно убрать в классе до начала собрания, — кивком указываю на оставшиеся на партах атрибуты.

— Я вас надолго не задержу.

В каких-то три шага он пересекает разделяющее нас расстояние, а я зачем-то беру набитый червями и почвой контейнер, просто чтобы занять чем-то руки.

— Что ж, — он ухмыляется, буквально нависая надо мной.

Да чего ж ты огромный такой?

— Это было смело.

— Что именно? — смотрю на него снизу вверх.

— Ваша инициатива с этими ребятами, — он кивает на контейнер в моих руках.

Я молчу, мысленно надеясь избежать неприятностей.

— Скажите, Марина Евгеньевна, вы всегда такая смелая?

— Не понимаю, о чем вы.

— Знаете, — тянет задумчиво, — я трачу довольно много денег на вот это все, — он окидывает взглядом помещение, — хочу, чтобы у моего племянника было достойное образование, лучшие учителя.

— Это похвально.

— А потом я внезапно обнаруживаю в дневнике Саши семь двоек и все по вашему предмету, — снова смотрит на меня в упор, давит своим тяжелым взглядом.

— Они вполне заслуженные, — не так уверено, как хотелось бы, отвечаю на его претензию.

— Да что вы? Точно заслуженные?

— Да, — киваю, и чувствую, что начинаю от закипать от пренебрежения в прозвучавшем вопросе, — эти двойки — результат отсутствия у него знаний и полной незаинтересованности в учебном процессе. К тому же, он не торопится их исправлять, а ко всему прочему еще и драки устраивает в стенах школы.

Должно быть, забавно все это выглядит со стороны.

Я и этот медведь огромный.

Я понимаю, что надо бы остановится, но я словно поезд потерявший управление, несусь куда-то, не глядя на последствия.

— И мне все равно, сколько денег вы вкладываете, если вы не способны воспитывать ребенка и нести ответственность, то пусть в этом разбираются… не знаю, органы опеки, а в школе он должен учиться, — я смотрю на него в упор и выговариваю четко каждое слово.

Вообще, вот это я зря конечно, про опеку. Судя по тому, как вытягивается его лицо и темнее взгляд, я переступила черту.

— Да что ты? — подается ближе, заставляя тем самым меня отступить и упереться в край парты. — А мне казалось, это ты училка и именно твоя задача найти способ заинтересовать спиногрызов.

Я даже теряюсь от такого количества хамства в одном предложении. Нет, это вообще нормально? Такая манера речи? Что за панибратское “ты?”

— Я как раз со своими обязанностями отлично справляюсь! Да и кто вам дал право мне тыкать? Какой пример вы вообще можете подать ребенку? — ой, Марина, умеешь ты себе приключения на задницу находить.

— А какой пример ребенку может подать женщина, цепляющая в клубах случайных мужиков? — наклоняется еще ближе, буквально вдавливая меня в