Хозяйка заброшенной винодельни - Таня Тайлер

на широкой груди до темного индиго на мощном хребте и кончиках огромных, похожих на паруса, перепончатых крыльев. В его глазах светилась холодная, решительная ярость защитника. Сайлеш Фейр здесь, он готов защитить меня.

Вокруг Сая вился прохладный ветер, и тонкие струйки тумана цеплялись за когтистые лапы, словно само небо пыталось помочь ему.

Крипки атаковал первым, как всегда. Он ринулся вниз, будто падающая звезда, и из его пасти вырвался сноп ослепительного пламени. Это был не просто огонь — это была концентрированная стихия разрушения, раскаляющая воздух докрасна. Но Сайлеш крутанулся в воздухе, проявив невероятную для своих размеров ловкость, и золотой шквал пронесся в сантиметрах от его крыла, опалив лишь кончики перепонок.

В ответ синий дракон раскрыл пасть, и навстречу жару хлынул вихрь ледяного дыхания — сгущенный до алмазной твердости холод, сверкающая метель, разрезающая небо. Крипки взревел от ярости и боли, когда ледяные осколки впились в его золотые бока, оставляя на сверкающей броне белые шрамы.

— Ты поплатишься за это, никчемный мальчишка! — проревел атторней, его голос гремел над острыми крышами домов, над лесом и рекой. — Ты сгоришь в моем пламени!

Передо мной заколыхался воздух. Фрипс, всхлипывая, обернулся человеком. Он хотел рвануть вперёд, но я схватила его и прижала к себе. Мальчик вжался в меня со страхом, цепляясь ручками за мое платье.

- Сай, Сай должен выиграть. Как этот урод обошел нас?! Сай знает, что делать. Не подведи, братишка!

Драконы схлестнулись в центре небесной арены. Когти, каждый размером с копье, со скрежетом впились в чешую. Золотой и синий, жар и холод. Крипки пытался вцепиться в горло Сайлеша, но Сай ударил его массивным хвостом. Золотой дракон отлетел, оглушенный, но быстро оправился и взревел, охваченный яростными языками пламени. Он был сильнее, тяжелее. И он это знал.

Крипки, используя свою массу, начал теснить Сайлеша, обрушивая на него град ударов. Один золотой коготь все же нашел слабое место — ещё не зажившую рану на левом плече синего дракона. Ту самую, от столкновения со злобным призраком в подворотне, когда герцог спас меня. Сайлеш взвыл от боли. Его полет стал неуверенным, крыло почти не слушалось. Сайлеш опустился на землю.

- Сай, - пробормотал Фрипс, всхлипывая.

Крипки набрал высоту, готовясь пикировать на потерявшего опору противника, чтобы сломать ему хребет. Пламя уже клокотало в его глотке, готовое извергнуться и завершить побоище.

И в этот момент Сайлеш, прижатый к земле и истекающий кровью, устремил взгляд золотых глаз на нас. И внезапно с невероятной скоростью синий дракон резко рванул навстречу пикирующему врагу, прямо в пасть неминуемой гибели. В его глазах не было страха, лишь чистая, холодная решимость. Он защищал нас ценой собственной жизни.

В последний момент, когда огненная смерть была уже в шаге от него, Сайлеш с силой взметнул свои огромные крылья. Он направил не поток льда, а всю накопленную вокруг него влагу, всю мощь своей связи с небом и бурей. Из-под его крыльев вырвался не лед, а торнадо ледяного дождя — свирепый, сконцентрированный ураган, наполненный градом размером с валуны.

Огненная струя Крипки столкнулась с этой ледяной стеной. Раздался оглушительное шипение и треск, будто раскаленное железо опустили в океан. Пламя погасло, захлебнувшись собственном бессилии. Но ураган не остановился. Он врезался в золотого дракона, сбил его с траектории, окутал ледяными оковами. Град бил по крыльям, сковывал суставы, слепил глаза.

Крипки, ослепленный и скованный, потерял управление. Его тяжелое тело, лишенное магии полета, стало просто неуправляемой глыбой. Он с ревом, в котором теперь звучала уже не ярость, а животный ужас, понесся к земле.

Сайлеш, тяжело дыша, с окровавленным плечом, проследил за падением. Он не стал добивать. Крипки сам бросился на остроконечную башню, упав на шпиль. Он видел, как со стороны леса уже несутся два чёрных дракона и предпочел уйти, но не сдаваться.

Сайлеш, испустив глубокий, усталый вздох, в котором смешались боль и облегчение, медленно опустился на землю.

Я рванула вниз по лестнице, через темные улицы к нему. По щекам струились слезы, воздух рядом колыхался волнением, Фрипс несся рядом со мной к брату.

Сайлеш лежал на земле, прижимая ладонь к боку. На руке была рваная рана, а из бока сочилась густая темная кровь.

Тишина после того, как смолк леденящий предсмертный вопль Крипки, была оглушительной. Давила на барабанные перепонки, нависала тяжёлым пологом над Глокрилем. Я стояла на коленях на холодной земле, ссилой прижимая шаль к ране Сайлеша, стараясь остановить кровь. Всё тело била мелкая, неконтролируемая дрожь.

Сайлеш смотрел на меня так, будто видел впервые. Его дыхание было прерывистым, шипящим.

За спиной раздался шум крыльев.

- Отойдите, - коротко и звонко крикнул мужчина.

Но я не смогла. Мне казалось, если убкру руку с раны, если перестану давить, Сай обязательно истечет кровью прямо здесь.

Моей руки коснулась холодная мужская рука.

- Дальше я сам, ладно?

Рядом возвышался высокий мужчина с седыми волосами в белом плаще. На землю опустился саквояж, звякнув инструментами внутри.

- Ангелина, мне надо, чтобы Вы отпустили руку. Я позабочусь о нём.

Фрипс, обвивавший тонкими ручками шею брата, отошел с почтением. Я нехотя отняла руку.

Врач быстро убрал ткань с раны, позволяя крови течь с силой, и вылил прямо на рану шипящую жидкость. Сайлеш завыл от боли сквозь стиснутые зубы, а затем отключился

- Он будет в порядке, - бросил врач. - Рана глубокая, но не задето ничего из жизненно важных органов.

За спиной раздался шелест десятков крыльев.

Глава 14. Сайлеш

Прошёл месяц с той схватки с Крипки. Лес зачистили от злобных призраков. Глокриль снова наполнился веселыми жителями, детским смехом и планерами на открыом воздухе, которые часто организовывала Ангелина.

Сейчас она сидела в саду, наблюдая, как закатное солнце подпекает облака. Я наблюдал за ней из окна уже несколько минут. Легкая шаль нежно обнимала её плечи. Волосы золотили последние лучи Солнца. За этот месяц графиня преобразилась, лицо стало живым, выразительным, иногда озарённым той самой дерзкой усмешкой, которая заставляла мое сердце биться неприлично часто. А бока ее немного округлились, сводя меня с ума каждым движением.

Я вышел в