Дочь Врага - Анюта Васильева

до середины, стены, окрашены в тёмно-зелёный цвет. Верхняя часть стены, опять же просто побелена. Большой деревянный стол посреди комнаты, две скамьи по обе стороны от стола. В общем-то, и всё, — а нет. В углу стоит стул. Самый обыкновенный, офисный стул чёрного цвета с металлическими ножками.

Не знаю, почему именно интерьер комнаты я отметила в первую очередь? Возможно, хотелось дать себе ещё пару мгновений спокойствия, ведь когда я посмотрела на огромного как скала мужчину, который, казалось, заполнял абсолютно всё пространство этой комнаты. Я снова замерла.

Взгляд чёрных глаз не просто пугал, он вгонял в панику. Дыхание перехватило, я не могла сделать ни единого вдоха. Я никогда не испытывала такого страха перед мужчиной. В голове даже мелькнула мысль, что он запросто может убить меня вот прямо здесь, в этой самой комнате, лишить меня жизни. Отомстить моему отцу за смерть своих детей.

Боль Артура Акиева не стала меньше с годами. Сложно объяснить, как я это поняла, возможно, это отражали его совершенно пустые глаза.

Этот мужчина абсолютно ничего не боится. Весь мир лежит у его ног, и вообще странно, почему он здесь? Всего одно слово, щелчок пальцами, и он на свободе.

Артур совершенно не похож на “седельца”. Слишком лощён для этих мест.

У мужчины хорошо развита мускулатура, и это точно не от тяжёлого физического труда. Его руки тоже кажутся, — нет, не то чтобы прямо намеренно ухоженными, но я хорошо помню руки папы. Грубые ладони в мозолях от постоянного труда.

Ещё, у Артура ухоженная борода. Она не слишком длинная, больше, наверное, на хорошо отросшую щетину похожа. В ней есть немного седины, но Артур не выглядит старым. Даже зрелым его сложно назвать. на вид ему лет сорок пять, но Агата как-то говорила мне, что она ранний ребёнок, значит ему около сорока должно быть. А ещё Артур одет в чёрные джинсы, такого же цвета рубашку, кроссовки. Разумеется всё это дорогой бренд.

Мы стояли и смотрели друг на друга не меньше пяти минут. Он молча сверлил меня взглядом, этим пригвождал к месту слонов, безмолвно повелевая мне замереть.

Я же как испуганная зверюшка, широко распахнув глаза дрожала от страха.

— Сука, она копия отца. — я вздрогнула всем телом услышав хрипловатый, властный голос мужчины, в котором был слышен сплошной металл.

— Ну, не скажи. Как минимум сиськи матери. — от слышанного, против воли скривила губы. Руслан не смеет ничего говорить о моей маме! Тем более таким тоном.

Напряжение возросло до предела. Голова закружилась, и мне казалось, если диалог в подобном контексте продолжится, если эти двое сейчас начнут плохо говорить о моих родителях, я грохнусь в обморок.

Но ничего подобного не произошло. Руслан подошёл к своему брату, пожал ему руку, всего на мгновение грубые черты лица мужчины с заметно отросшей щетиной смягчились, затем он снова перевёл взгляд на меня, и взгляд Артура стал прежним.

— Раздевайся. — наверное от страха я даже не сразу поняла, что этот приказ отдали мне.

Артур смотрел на меня как на пустое место, но при этом разглядывал. Взглядом прошёлся по груди, она у меня почти третьего размера и на моей хрупкой фигуре смотрится довольно объёмной. Затем его взгляд прошёлся и по моим покатым бёдрам. Я рефлекторно свела ноги и даже не сразу обратила внимание, лишь едва заметно приподнявшийся уголок губ Артура, указал мне на это.

— Мирослава, ты действительно плохо слышишь? — а вот сейчас голос Руслана, разумеется, на фоне тембра Артура, казался мне совершенно спокойным, размеренным. Мне даже на мгновение удалось прийти в себя. Сделать вдох. Правда, получилось очень шумно, оказывается я всё это время не дышала, или же если и дышала, то значительно экономя кислород.

Я по-прежнему стою неподвижно. Смотрю теперь на Руслана, неосознанно ищу в нём защиту, голова кружится, перед глазами туман.

Кай подходит ко мне, берёт за предплечье и тянет вперёд. Он ставит меня перед своим братом. Я смотрю на то, как вздымается его грудная клетка. Выше взгляд поднять я просто не в силах.

Руслан стоит позади меня. Он убирает мои волосы назад, а в следующую минуту и вовсе тянет с них резинку.

Я даже боли не чувствую, хотя знаю, что достаточно туго затянула конский хвост.

Длинные русые волосы рассыпаются по моим плечам. Я по-прежнему не шевелюсь, всё так же боюсь, но ровно до того момента, как слышу треск ткани.

Я словно из глубины вынырнула. Из моего рта вылетел гортанный звук. Сама не знаю, как получилось, но я вывернулась из сцепки рук Кая. Руками обхватила себя в попытке прикрыться. Артур разорвал на мне блузку.

По взгляду мужчин я поняла, что они не ожидали от меня этого. Руслан даже растеряно, в то же время не без удивления посмотрел на свои ладони, в которых больше нет моих плеч.

— Не прикасайтесь ко мне! — голос дрожал, причём очень сильно. Я это понимала, но я живой им не дамся.

— Сюда подошла! — снова приказ Артура, причём я, понимаю, что сейчас совершаю самую большую глупость в своей жизни. Я намерена перечить. Я не сдамся, не позволю.

— Нет! — взгляд мужчин становится ещё более тяжёлым. Причём у обоих он практически одинаковый.

Движение Артура не выдаёт и капли волнения или злости. Подойдя к столу, он достаёт из пачки сигарету, подкуривает её, делает глубокую затяжку. А потом снова поднимает на меня свой тяжёлый взгляд.

— Подойди. — а вот теперь шутки точно кончились. Не хочу приближаться. Мне до чёртиков страшно, но вот глядя в глаза Артура, я чётко улавливаю: если не подчиняюсь — пожалею об этом.

Мне плевать на себя. Мне всё равно что будет со мной если я не подчинюсь, но папа…

Мы одни друг у друга.

Папа до безумия любил маму, и я знаю, он пережил её смерть только потому, что у папы осталась я. Мы не переписываемся лично, ему запрещено общение с внешним миром, посылки дважды в год. Этим занимается Лев Андреевич. Через хорошего знакомого он добивается и встречи с папой, приносит ему мои фотографии, я лично делаю их для него, а потом Галицкий рассказывает мне, как дела у моего папы. Разумеется, врёт что у него всё хорошо, а я, делаю вид, что верю.

Мне, буквально ломать себя приходится. Я не знаю, в какой колонии отбывает срок мой отец, а что, если именно здесь? А что, если Артур что-нибудь сделает моему папе?

От напряжения гудит спина. Ноги не сгибаются