Измена в 45. Моя горькая сладость - Милана Усманова

В этот момент я перехватила взгляд Саши — на мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд. Но он быстро отвернулся.

В конце заседания судья объявила перерыв для изучения представленных документов. Следующее слушание было назначено через неделю.

Выходя из зала суда, я чувствовала странное опустошение. Не победу, не поражение — просто усталость. Ярослав шёл рядом, молча поддерживая под локоть.

— Как ты думаешь, у нас есть шансы? — спросила я, когда мы вышли на улицу.

— Твой адвокат была великолепна, — спокойно сказал он. — И главное, правда на твоей стороне. Это имеет значение даже в суде.

Я хотела верить ему, но сомнения грызли изнутри. Слишком уверенным выглядел Александр, слишком безупречными казались его документы.

В зале суда я поняла: бывший муж не боится потерять кафе, а потерять контроль надо мной.

Глава 14. Приговор не в зале суда

Неделя до второго заседания тянулась бесконечно. Я работала, улыбалась посетителям, варила кофе, подавала выпечку — и всё это как в тумане. Мысли постоянно возвращались к суду, к возможности потерять то единственное, что у меня было.

Ярослав заходил каждый день, помогал, поддерживал, отвлекал разговорами. Но даже его присутствие не могло полностью успокоить моё растревоженное сердце.

В среду вечером, за два дня до заседания, в кафе неожиданно пришёл Максим. Он выглядел серьёзным, даже мрачным.

— Привет, мам, — он поцеловал меня в щёку. — Как ты?

— Нормально, — я пыталась улыбаться. — Готовлюсь к суду.

Он кивнул, сел за столик. Я принесла ему кофе, села напротив.

— Отец рассказал мне о своём иске, — наконец произнёс Максим. — Он... он просил меня поговорить с тобой. Убедить тебя согласиться на мировую.

— На мировую? — я удивлённо подняла брови. — Какую?

— Он готов отказаться от претензий на кафе, если ты не будешь требовать раздела основного имущества. Квартира, машины, счета — всё остаётся ему. Тебе — содержание и кафе.

Я задумалась. Это было... неожиданно. Щедро даже, учитывая брачный договор, который лишал меня почти всего.

— И ты пришёл уговаривать меня согласиться? — осторожно спросила я.

— Нет, — он покачал головой. — Я пришёл предупредить тебя.

— О чём?

— О том, что отец... не так прост, — Максим нервно крутил чашку в руках. — Он никогда не предлагает сделок, если не уверен, что это выгодно ему.

— Но это вроде бы выгодно мне, — я пожала плечами. — По брачному договору я вообще ничего не получаю.

— Дело не в этом, — Максим понизил голос. — Я видел его запрос в земельный комитет. Он выяснял стоимость участка, на котором стоит кафе.

— И что?

— Тут собираются строить торговый центр, — медленно сказал сын. — Земля резко выросла в цене. Если кафе останется тебе, ты сможешь его продать за сумму... в десятки раз больше, чем оно стоило раньше.

Я откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить информацию.

— Он знает это и всё равно предлагает оставить кафе мне?

— Нет, — Максим покачал головой. — Он уверен, что выиграет суд. Просто... хочет выглядеть щедрым. В его представлении, отдавая тебе кафе, он делает великодушный жест. Он не знает, что я в курсе его планов.

— Но зачем ты рассказываешь мне это? — я внимательно смотрела на сына. — Ты же на его стороне?

— Я ни на чьей стороне, — тихо сказал Максим. — Или, точнее... я на твоей стороне, мам. Потому что это правильно.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. Мой мальчик, мой сын... он принял решение, основанное на справедливости, а не на выгоде или лояльности к сильнейшему.

— Спасибо, — я сжала его руку. — Это очень важно для меня.

Он немного смущённо улыбнулся, но искренне.

— Я думаю, ты должна бороться, мам. Не соглашаться на его условия. Твой адвокат хорошая, а правда на твоей стороне.

Он ушёл вскоре после этого, обещав прийти на заседание суда «для моральной поддержки». Я стояла у окна, глядя, как он идёт к своей машине — высокий, широкоплечий, так похожий на отца внешне и так отличающийся от него внутренне.

День суда наступил слишком быстро и одновременно слишком медленно. Я почти не спала ночью, перебирая в уме аргументы, документы, возможные вопросы. К зданию суда мы с Еленой Викторовной прибыли за полчаса до начала.

Ярослав уже ждал у входа, спокойный, уверенный, в строгом костюме, который делал его ещё солиднее. Он молча взял меня за руку, просто чтобы показать — он рядом.

В коридоре суда мы столкнулись с Сашей и его адвокатом. Бывший муж окинул меня оценивающим взглядом, отметил присутствие Ярослава, слегка нахмурился.

— Вера, — кивнул он. — Подумала над моим предложением?

— Да, — я посмотрела ему прямо в глаза. — И мой ответ — нет. Я буду бороться за то, что принадлежит мне по праву.

Его лицо едва заметно дрогнуло:

— Как знаешь. Но не говори потом, что я не предлагал мирного решения.

Второе заседание оказалось короче первого. Судья внимательно выслушала заключительные аргументы обеих сторон, задала несколько уточняющих вопросов и удалилась для принятия решения.

— Сколько времени это может занять? — шёпотом спросила я у Елены Викторовны.

— В простых случаях — минут тридцать-сорок, — ответила она. — Но тут дело сложное, может и дольше продлиться.

Однако судья вернулась уже через двадцать минут — собранная, с решительным выражением лица.

— Суд постановляет, — начала она официальным тоном, — признать недействительным пункт брачного договора, касающийся разделения имущества, нажитого в браке Тарасовых, как ставящий одного из супругов в крайне неблагоприятное положение.

Я сжала руку Ярослава. Он ободряюще кивнул.

— Относительно нежилого помещения, известного как кафе «У Алексея», суд признаёт его собственностью ответчика Тарасовой Веры Алексеевны, как унаследованное от её отца имущество. Приобретение его супругом на своё имя признаётся действием в интересах супруги, а не самостоятельной инвестицией.

Я слушала, не веря своим ушам. Мы победили? Действительно победили?

— В иске гражданина Тарасова Александра Николаевича отказать полностью, — закончила судья и стукнула молоточком.

Зал наполнился шумом — адвокат Александра что-то горячо доказывал своему клиенту, Елена Викторовна принимала поздравления от коллег, кто-то аплодировал в задних рядах.

А я сидела неподвижно, всё ещё не осознавая произошедшее. Кафе осталось моим. Моим по закону,