Будет жестко - Анна Шварц

шатен с кудрявыми волосами. Мне кажется, прожив столько лет в США он как-то умудрился мутировать и стал похож на типичного американца из фильмов. Смотрится тут так неуместно, что за километр становится ясно — иностранец пожаловал.

Блин, он не разжирел, а накачался. Какая незадача.

Александр.

Я опускаю взгляд ниже и чувствую, как у меня начинают шевелиться волосы. А это что такое? В другой руке у него я вижу веник из цветов. Боже. У меня начинают деревенеть мышцы. Пожалуйста, скажите, что это не мне. Для кого угодно, только не для меня. Пусть хоть для моего брата — кто их, американцев, знает…

— Че торчишь там? — интересуется брат, приподняв бровь. — Иди сюда уже.

— Ага. — уныло реагирую я. Потом медленно спускаюсь по ступенькам. Честное слово, я после смерти в ад буду бодрее топать, чем к этим двум. Когда я подхожу к ним, то поднимаю настороженный взгляд.

— Привет. Нифига ты выросла. — реагирует первым Саша. Его первое после нашей десятилетней разлуки приветствие звучит дико глупо. — В последний раз видел тебя подростком. Да уж.

— Да-а… — тяну я смущенно. — Привет. Ты тоже изменился. Как тетя Лара и ее муж?

— На кладбище поехали. Родственников проведать. — говорит Сашка, а я снова смотрю на его букет, чувствуя, как отлегает от сердца. Фух, господи, надумала тут. С чего бы ему мне веники притаскивать, в самом деле. Похоже, тоже на кладбище собирается, вот цветы и купил. Конечно же. Десять лет назад этого не делал, хотя я на него слюни пускала, сейчас-то что изменится? Да уж, губа у тебя не дура, Екатерина…

Пока я гоняю эти мысли в голове, загоняя свою самооценку обратно, откуда она попыталась выползти, этот напрягающий веник внезапно поднимается к моему лицу.

— Держи. — говорит Сашка. — Это тебе.

************

Сегодня побольше будет продка, т. к эта вышла короче, чем должна(

18.2

От автора: не бейте) Прода здесь, вчера с лютой головной болью свалилась, метеозависимость — ужасная вещь)

----

— И зачем? — спрашиваю я. Фу, он так пахнет. Это, кажется, лилии? Я чувствую, как у меня начинает чесаться нос от этого запаха и першить в горле. — С тобой на кладбище съездить?

— Чего? — реагирует Сашка, вскинув брови. — Это просто цветы тебе в подарок.

Да уж, чудеса какие-то происходят. Я мрачно смотрю на брата, который делает вид, что с интересом рассматривает мой институт, хотя видел его уже сотню раз. Ясно, кто источник сегодняшних чудес с букетом.

Со вздохом я забираю этот веник.

— И кто тебя надоумил на это, мой брат? — интересуюсь я. Затем свободной рукой вытираю нос, который начинает выделять сопли на этот одуряюще ароматный букет. В первый раз такое. Вот бы сейчас платочек. — Просто не помню, чтобы ты в прошлый раз приезжал с цветами. У меня вообще-то, парень есть.

— Он все равно не здесь. — реагирует брат, а Сашка бросает взгляд на него.

— Ты дурак совсем? Кать, извини.

— Да ладно, ты ж не знал. — отвечаю я. — Это все этот придурок. Букет красивый, спасибо. Поставлю его в вазу.

Или нет. Если довезу до дома. Кажется, у меня на него аллергия. Я резко отвожу этот веник из лилий в сторону и оглушительно чихаю — раз, другой, третий… Боже, какой ужас. Чихи не кончаются, и в носу безумно свербит, стоило мне взять цветы в руки.

В этот момент я слышу сзади шаги, а затем кто-то забирает из руки у меня букет. Растерянно подняв голову и прикрыв нос ладошкой, потому что у меня текут сопли, я вижу сперва знакомые красивые пальцы и часы. А затем рядом появляется и весь профессор.

Он впечатывает букет в моего брата с таким взглядом, что тот в первую секунду покорно подхватывает его. И лицо у моего брательника такое при этом, мол «блин, не прокатило».

— Кажется, тебе было мало с утра. — произносит ненормальный. — У тебя какие-то проблемы с пониманием ситуации? Если до тебя не дошло — я с твоей сестрой в самом деле встречаюсь. — затем он переводит взгляд на Санька, который смотрит на все это с весьма странным лицом. Он будто бы в легком ступоре. И в то же время над чем-то усиленно думает. — Так что ты обойдись без подобных подкатов.

Боже. Я в панике смотрю вправо-влево. Какое счастье, что сейчас у студентов пары и никто не стал свидетелем этих горячих разборок и признания профессора.

— Я не был в курсе. — отвечает Саша. — Поэтому извини. Это просто подарок на встречу.

Темная профессорская бровь едва приподнимается, и взгляд не теплеет ни на грамм.

Брат в этот момент опускает букет вниз.

— А ты что здесь делаешь? — с наездом интересуется он у профессора. — Че не так-то? Это всего лишь букет. Проблемы?

— С каких пор мы с тобой на «ты» перешли? — отвечает ему равнодушно профессор, а брат хмыкает.

— Ты мне первым начал «тыкать». Мы одного возраста вообще-то. Так, навскидку. Кать, забери, это твой букет. — брат протягивает мне обратно этот веник, а я шарахаюсь от него, как от чумы, и глаза у брата становятся круглыми. — Чего ты, блин, боишься-то?! Если он что-то выскажет против, мы с ним по-мужски поговорим.

Боги. Мне кажется, у кого-то слишком короткая память. По-мужски он поговорит.

— Придурок, убери его от меня. И не ори перед институтом. — в ужасе говорю я, почувствовав снова этот запах. Кажется, у меня начнется сейчас отек Квинке.

— Кого, парня твоего убрать?

— Букет, кретин. У меня аллергия!

— Да ладно тебе притворяться. Он у тебя слишком ревнивый, я смотрю? Слышь, если Катя на тебя пожалуется, я с тобой точно говорить буду. Только тронь ее. Если у тебя в первый раз получилось меня скрутить, то это ничего не значит.

Как же он меня бесит. Я осторожно оглядываюсь на профессора. Он смотрит на моего брата с таким же взглядом, как и на большинство студентов. Как на что-то очень надоедливое и мешающее.

— Ты адекватный? — интересуется холодно профессор. — Всегда считал, что первые дети умнее последующих. Но ты сейчас доказываешь обратное.

— Что я тебе там доказываю? — хмурится брат, настойчиво пихая мне рукой эти гребаные лилии, пока я пытаюсь отодвинуться от них как можно дальше. — Кать, бери давай.

— Боже, ты… — вырывается у меня со вздохом, а потом я закашливаюсь и снова чихаю. Профессор опускает взгляд на этот веник, пока я со стоном вытираю у себя сопли.

— Продолжишь это делать — и я серьезно тебе этот