Тайна императора - Елена Золотарева

— Почему не сказал, что он твой отец?

— А что бы это изменило? Ты бы только сильнее волновалась!

— Благодарю за заботу. Каких сюрпризов мне еще ждать?

— Мила-я, — Анвар потянулся к моему лбу, чтобы поцеловать, но император позвал за собой, — плохих сюрпризов точно не будет.

Оставив Миру на попечение гувернеров, мы прошли в круглую комнату, окруженную прозрачными стенами. Ее центр занимали кресла из белоснежной бархатистой ткани, стоящие тоже кругом, так, чтобы сидящие смотрели друг на друга.

Меня усадили напротив императора, а Анвар и Фарос расположились по бокам. Мы сидели близко, и, если бы не маленький круглый столик, на котором помещался лишь графин и четыре пустых бокала, точно бы коснулись коленями друг друга.

Сзади что-то зашумело, и прозрачные стены стали наполняться бирюзовой жидкостью с огромными пузырьками, ограждая нас от посторонних взглядов и ушей. На эту живую картину можно было медитировать часами, но три пары глаз, уставившиеся на меня и деликатно дожидающиеся моего внимания, вернули к насущным делам.

— Мила, я очень вам признателен за то, что приняли мое приглашение.

— Спасибо вам. В нашем институте не сочли нужным продолжить работу по изучению синдрома Клаца. Вы, можно сказать, подарили надежду людям, страдающим от этого заболевания, и…спасли мою карьеру.

— Я готов сделать все, от меня зависящее. Оговоренные условия мы выполнили, помещения готовы, люди в вашем распоряжении. Можете приступать сразу, как…

Император внезапно замолчал и перевел сочувствующий взгляд на Фароса, а затем обратился к сыну.

— Я понимаю, что тебе не терпится забрать Милу домой, но прошу оставить ее здесь до момента, пока работа ее исследовательского центра не наладится. Не забывай, что именно для этого она прибыла на Ману-р. Несколько дней для…адаптации к новым для вас всех условиям дам. А потом, верните мою дорогую невестку во дворец. У нас много работы.

— Я готова начать уже завтра! — вмешалась в разговор, пока за меня все не решили эти полуобнаженные мужчины, но лучше б я молчала…

На меня посмотрели так, будто я предложила императора отравить. Да серьезно! Что такого я сказала?

— Вы не объяснили девочке? — отец строго глянул на сына, но того не проняло.

— Разве это не ваш указ, не распространять информацию о Ману-ре и ее обитателях до прибытия?

— Ну а здесь? — продолжал напирать отец.

— Да времени как-то не было.

Анвар и Фарос переглянулись.

Чччерт! Похоже, тот сюрприз был не последний.

— Простите, я хотела бы понимать, о чем вы говорите.

— Мила, — Фарос коснулся моей руки, от чего по коже побежали мурашки, а на его запястье вспыхнул новый серебристый завиток, — просто после встречи с избранной, мужчина острее чувствует перемены в теле. Тебе ничего не грозит. Ты можешь не беспокоиться.

— Зато тебе грозит! И хватит тут играть в бессмертного! — вспыхнул император, и меня от этой сумасшедшей энергии вжало в спинку, — даю вам два дня, чтобы решить этот вопрос. На этом все!

Вот так перемены. Из душки в зверя. Не хотела бы я попасть ему под руку.

— Не все, отец, — Тон Анвара был спокойным, будто ничего особенного не произошло, — это личные дела. Мы же собрались, чтобы обсудить не их.

Император снисходительно повернул голову в сторону сына.

— Почему ты не приставил меня к Миле сразу?

— Ну, во-первых, ты больше не служишь мне. А во-вторых, для чего? Мила не первый специалист, прибывающий на Ману-р по моему приглашению.

— Но первый специалист, на которого совершили покушение. И сделал это тот, кто отлично знал о твоих планах пригласить ее. Или тот, кому она помешала. Это не хулиганство, не простая кража. Это спланированное преступление, которое ты не хочешь помочь нам раскрыть, отец.

— Вот и найди мне этого предателя, сын! Раз уж ты вернулся, и, если это коснулось твоей семьи, — император проигнорировал последние слова сына и переключился, — Фарос! И на тебя надеюсь. Будь благоразумен. И еще! Держим происшествие в тайне. Никто не должен знать, дети. Никто.

Эти загадки мне порядком поднадоели. Император явно скрывает что-то ото всех нас. Анвар и Фарос тоже недоговаривают, но уже мне.

Мне кажется, наша связь более значима, чем я думала, взять бы хотя бы исцеление моих ожогов, то, как быстро восстановился Анвар. Но не Фарос...

Ох и не нравятся мне эти недомолвки! Если повлиять на императора не в моих силах, то устроить допрос с пристрастием для моих «мужей» вполне выполнимо. Вечером этим и займусь. Если не умру от боли в мышцах, конечно.

10. Слишком большая семья

Как только мы поднялись с мест, уровень воды в окружающих на стенах начал стремительно упускаться. Даже уши немного заложило, будто изменилось давление. Мы все молчали. После беседы чувствовалось напряжение, недосказанность, и я торопила время, чтобы скорее оказаться снаружи. Император смотрел перед собой, изредка поглядывая на нас с Анваром, держащихся за руки, и на Фароса, что стоял по другую сторону от меня, сцепив свои пальцы в замок.

— Мила, легко ли вам дается изучение нашего языка? — Рамус Дарс нарушил такую неудобную тишину, но под его странным въедливым взглядом стало еще неуютнее.

— Я понимаю манурскую речь, но говорить пока не рискую.

— Практикуйтесь почаще. Тем более, у вас есть с кем.

— Займемся этим сегодня же, — согласился Анвар, и император подкатил глаза, иронично кивнув, как будто был уверен, что вечером у нас найдутся дела поважнее.

— Мила, есть ли похожие слова? Может быть начнете с них?

— Да! «Радуга» звучит почти так же. И значение одно.

Император произнес слово на манурский манер и улыбнулся.

— Верно! Похоже! Что ж, желаю вам скорее освоиться!

Начинать говорить на новом языке мне не очень хотелось. Во-первых, говоря на родном, я чувствовала связь с домом, а во-вторых, это означало, что я больше не услышу такого сексуального акцента, с которым произносил слова Анвар. Каждый раз, когда я его слышала, шею щекотали мурашки, и я чуть ли не в лужу превращалась. Или это не в акценте дело?

Кстати, Фарос использовал меньше родных мне слов, и речь его была смешанной. Наверное, именно поэтому я больше вслушивалась и сосредотачивалась, чтобы понять смысл, а не наслаждалась его чарующим голосом.

— Эти бесконечные переговоры! Рам, дорогой, даже в такой