Академия льда и пламени - Энн Шайн

У меня защипало в глазах. Впервые за все время пребывания в этом мире кто-то говорил со мной так. Не как с "попаданкой", не как с "нищенкой", а как с человеком, достойным уважения.

— Спасибо, — прошептала я, сжимая мешочек так, что монеты впились в кожу. — Я... я верну. Отработаю.

— Вернешь, куда ты денешься, — отмахнулась она. — Но у меня есть одно условие. Прямо сейчас.

— Какое? — я была готова на все. — Отработать лишнюю неделю? Перекопать весь сад до основания? Покрасить теплицу?

Мадам Фиора хитро прищурилась, и её лицо превратилось в печеное яблоко.

— Нет. Ты возьмешь эти деньги и завтра же, с самого утра, поедешь в город. Купишь самую лучшую ткань, какую найдешь. Не готовую тряпку, которая висит на каждой второй, а ткань. Самый лучший шелк или бархат, что подвернется. И притащишь рулон сюда.

Я растерянно моргнула.

— Сюда? Но зачем?

— Затем, что я видела, как ты штопала рукав на прошлой неделе, — фыркнула старушка. — У тебя руки кривые. Сама ты только мешок для картошки сошьешь, а не бальное платье.

Я покраснела. Это была правда. Шить я не умела от слова совсем. Мой максимум — пришить пуговицу, и то криво.

— Но... вы хотите сказать...

— Я хочу сказать, что мы сошьем его вместе, — отрезала Фиора. — Я в молодости подрабатывала швеей, пока не поняла, что цветы мне нравятся больше людей. Руки помнят. Так что не спорь.

Она сделала паузу, и её голос стал серьезным.

— Мы создадим такое платье, Лиана, что, когда ты войдешь в бальный зал, у этих павлинов челюсти отпали и пробили паркет до подвала. Ты утрешь им нос. Не магией, не кулаками. А своей красотой и гордостью. За себя. И за меня тоже. Я в молодости тоже была не из богатых, знаешь ли... И мне тоже однажды сказали, что я — грязь.

Я смотрела на неё и видела не просто ворчливого садовника, а союзника. Настоящего друга.

Я улыбнулась. Широко, искренне, чувствуя, как внутри снова разгорается тот самый огонь — огонь гонщицы, которая видит, как гаснут красные огни светофора и загораются зеленые.

— Я сделаю это, мадам. Обещаю. Они запомнят этот вечер надолго.

— Вот и славно, — кивнула она, снова превращаясь в ворчливую начальницу. — А теперь марш отсюда! Кыш! У тебя не так уж много времени на подготовку. И чтобы духу твоего здесь не было до понедельника без ткани!

— Есть, мэм! — я шутливо отсалютовала и, подхватив подол мантии, бросилась к выходу.

Вылетела из оранжереи, прижимая к груди заветный мешочек. Ночной воздух больше не казался холодным и враждебным. Он был свежим. Пах озоном перед грозой.

У меня были деньги. У меня была цель. И у меня была команда. Пусть маленькая, состоящая из меня и вредной старушки, но это была команда.

Глава 18. Высота одиночества

Ален

Этот день напоминал игру в прятки, в которой я был единственным участником, желающим проиграть и исчезнуть.

Я стал мастером уклонения. Научился чувствовать приближение Элеоноры за три коридора — по цокоту её каблуков и удушливому запаху жасмина. Как только этот запах касался моих ноздрей, я растворялся: нырял в боковые проходы, прятался за гобеленами, внезапно вспоминал о несуществующих консультациях у профессоров.

— Ален! Ален, милый, ты где? — её капризный голос, усиленный эхом каменных сводов, преследовал меня как проклятие.

Но хуже Элеоноры были только мои друзья.

Дориан и Маркус нашли меня в пустой аудитории, где я пытался переждать "опасный период" между обедом и ужином. Я сидел в полумраке, глядя на пылинки в луче света, и надеялся, что они пройдут мимо.

— Вот ты где! — радостно воскликнул Дориан, распахивая дверь и впуская шум коридора. — А мы тебя обыскались. Элеонора хочет покататься на лодках по озеру. Ты должен быть рулевым.

— У меня аллергия на сырость, — буркнул я, не поворачивая головы.

Там, внизу, по двору сновали студенты. Разноцветные мантии, смех, суета. Я жадно вглядывался в каждое лицо, ища одно-единственное. Серебристые волосы. Упрямый вздернутый подбородок. Походку, в которой не было ни капли грации леди, зато была грация хищника.

Но Лианы нигде не было. Она словно испарилась.

— Какая аллергия? Ты же маг огня! — хохотнул Маркус, усаживаясь на край стола и болтая ногой в дорогом сапоге. — Брось, Ален. Твоя невеста — это не просто чудо, это... явление самой богини! Ты видел, как она держится? Как королева. А эта кожа? Фарфор! Настоящий, дорогой фарфор. Я слышал, она пользуется кремами из жемчужной пыли.

— И какой вкус! — подхватил Дориан, закатывая глаза в притворном экстазе. — Она сегодня рассказывала о балах в летней резиденции Валь Грэйсов. Представляешь, у них там фонтаны с вином! С вином, Ален! И она играет на арфе так, что хочется плакать от умиления. Тебе достался настоящий бриллиант. Чистейшей воды. Никаких изъянов, никаких трещин. Она идеальна.

Я слушал их и чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Бриллиант. Холодный, твердый камень, которым можно резать стекло и человеческие судьбы. И абсолютно мертвый.

— Да, повезло, — выдавил я, чувствуя, как сводит скулы от фальши. — Просто сказка.

— Именно! — Маркус щелкнул пальцами. — Особенно на контрасте с местным... сбродом. Ты слышал про нашу «Садовницу»?

Дориан скривился, словно укусил гнилое яблоко, и брезгливо отряхнул невидимую пылинку с рукава.

— О, не напоминай. Эта Вуд — позор академии. Я видел её сегодня утром. Она тащила какой-то мешок, вся в земле, волосы торчат, как у пугала. От неё несло удобрениями за версту. Честное слово, Ален, как её вообще пускают в один коридор с такими леди, как Элеонора? Это же оскорбление эстетического вкуса! Рядом с твоей невестой она выглядит как... как навозный жук рядом с бабочкой.

— Элеонора сказала, что Вуд напоминает ей дворовую собаку, которую забыли помыть, — хохотнул Маркус. — И знаешь, она права. Ни манер, ни грации. Дикарка. Говорят, она сегодня перекопала пол оранжереи с такой яростью, что даже хищные цветы попрятались. Бешеная. Ей бы плуг таскать, а не магию изучать.

— Надеюсь, её скоро вышвырнут, — кивнул Дориан. — Элеонора намекнула, что поговорит с отцом. Таким, как