Роман о Тристане и Изольде - Жозеф Бедье

Любовники не могли ни жить, ни умереть друг без друга. Жить им в разлуке было ни жизнь, ни смерть, но то и другое вместе.

Тристан хотел бежать от своего горя, носясь по морям, островам и странам. Снова увидел он свою страну Лоонуа, где Роальд Твердое Слово встретил своего сына со слезами нежности. Но, не будучи в состоянии жить в его земле, Тристан отправился по герцогствам и королевствам, ища приключений: из Лоонуа — к фризам, от фризов — в Гавуа, из Германии — в Испанию. Служил он многим государям и совершил много подвигов, но в течение двух лет не было ему никакой вести из Корнуэльса — ни друга, ни послания.

Тогда он подумал, что Изольда разлюбила его и забыла.

И вот случилось однажды, что, странствуя вдвоем с Горвеналом, прибыли они в Бретань. Они проехали опустошенную равнину: повсюду обрушившиеся стены, деревни без жителей, поля, выжженные огнем; их кони шли по пеплу и углям на пустынной поляне.

Тристан задумался: «Я истомлен и устал. К чему мне эти приключения? Госпожа моя далеко, никогда я ее не увижу. Почему в течение двух лет не послала она искать меня повсюду? Ни одной весточки от нее! В Тинтажеле король ее почитает, ей служит, живется ей радостно; конечно, погремушка волшебной собачки оказала свое действие. Изольда меня забыла, и ей мало дела до прежних печалей и радостей, мало дела до несчастного, который скитается по этой опустелой стране. Неужели никогда не забуду я ту, которая меня любила? Неужели не найду никого, кто бы уврачевал мое горе?»

В течение двух дней Тристан и Горвенал проезжали по полям и селениям, не встречая ни человека, ни петуха, ни одной собачки.

На третий день, около полудня, они подъехали к холму, на котором возвышалась старая часовня и рядом с ней жилище отшельника. На отшельнике не было тканой одежды; он носил козлиную шкуру с лоскутьями шерсти на спине. Простершись на земле, с обнаженными коленями и локтями, он молился Марии Магдалине о ниспослании ему спасительных молитв. Он приветствовал подъехавших и, в то время как Горвенал разнуздывал коней, снял с Тристана доспехи и приготовил еду. Он не предложил им тонких блюд, а только хлеб из ячменя, смешанного с пеплом, и ключевую воду. После ужина, когда смерклось и они уселись около огня, Тристан спросил, что это за разоренная страна.

— Почтенный сеньор, — сказал отшельник, — эта страна — Бретань, и владеет ею герцог Гоэль. Страна эта была некогда богата пастбищами и пашнями: здесь были мельницы, там яблони, фермы. Но граф Риоль Нантский произвел это опустошение: его фуражиры все предали огню и разграбили. Люди его надолго разбогатели. Уж такова война.

— Брат, — сказал Тристан, — почему же граф Риоль так разорил вашего государя Гоэля?

— Я вам поведаю, сеньор, причину войны. Надо вам знать, что Риоль был вассалом герцога Гоэля, а у герцога есть дочь, прекраснейшая из всех принцесс; ее-то захотел взять в жены граф Риоль, но отец отказался отдать ее вассалу, и граф Риоль попытался захватить ее силой. Много людей погибло из-за этой ссоры.

— Может ли герцог Гоэль еще продолжать войну? — спросил Тристан.

— С великим трудом, сеньор. Однако его последний замок Карэ еще держится, ибо стены его крепки; мужественно и сердце славного рыцаря Каэрдина, сына герцога Гоэля. Но враг теснит их и морит голодом. Долго ли будут они в состоянии сопротивляться?

Тристан спросил, в каком расстоянии находится замок Карэ.

— Всего в двух милях, сеньор.

Они разошлись и заснули. Наутро, когда отшельник помолился и они подкрепились хлебом из ячменя с пеплом, Тристан попрощался с почтенным мужем и направился в Карэ.

Остановившись у плотных стен, он увидел толпу людей, стоявших дозором на дороге, и спросил, где герцог. Гоэль был среди них с сыном своим Каэрдином. Он сказал, кто он такой, и Тристан обратился к нему:

— Я Тристан, король Лоонуа; Марк, король Корнуэльса, мне дядя. Я узнал, сеньор, что ваши вассалы притесняют вас, и пришел предложить вам свои услуги.

— Увы, сеньор Тристан, ступайте своей дорогой, и да воздаст вам Господь! Как принять вас здесь? У нас нет более припасов, нет совсем ржи, чтобы поддержать существование, остались только ячмень да бобы.