Мой ненавистный футболист - Лада Шведова

– Просто кто-то натренирован жир гонять, – ответила Жанна.

Подруга сразу надулась.

Но она правда всегда бегала больше нас всех – в том самом болоньевом костюме, которым грозилась Труха. И, как правило, бегала Лерка после взвешивания. Иные ее пробежки тянулись часами, поэтому сегодняшняя «разминка» была ей что легкая прогулка.

– Построились! – скомандовал Борисыч.

Еле перебирая ногами, мы встали напротив футболистов.

– Итак, девочки, Елена Анатольевна сказала, что вы знакомы с концепцией круговой подкачки. Только это у нас называется разминкой.

Мы еще не размялись?! Тренировка вообще планируется?

– Работать будем в парах, чтобы каждый успел отдохнуть. Тридцать секунд один, тридцать – второй, затем переход. И так три круга. Все все поняли? Впрочем, если нет, парни объяснят.

Он распределил всех по парам, не сильно заморачиваясь по этому поводу – просто ткнул в стоящих напротив каждой из нас футболистов и отправил в путь. Напротив меня оказался милый блондин с копной шикарных густых волос, которые он собрал в хвостик, и белозубой улыбкой, но, когда я подошла к кубу, на который полагалось запрыгивать, рядом уже стоял… Вик.

Чтоб его! Из-за бешеного количества бега я уже и забыла, что он здесь.

– Сможешь запрыгнуть? – Он указал на куб, который был мне по пояс.

Отвечать на такое было ниже моего достоинства. Вика мой молчаливо-красноречивый ответ чем-то несказанно порадовал, он улыбнулся раздражающей улыбкой, которая шла ему так сильно.

– Хочешь пари? – спросил он.

– По-твоему, я должна ответить «хочу», не зная условий?

– Условия простые: на каждой точке мы соревнуемся. Кто больше напрыгнет на куб, кто сделает больше «оленей»[10], кто дольше продержит «уголок»[11]. Затем суммируем победы и выявляем чемпиона.

Пока другие рассредотачивались по снарядам, я быстро оценила предложенные для «разминки» упражнения. В принципе, ничего такого, с чем я была бы незнакома. И да, я немного задолбалась из-за бега, но… соревновательный дух – это то, чем отличается спортсмен от обычного человека. Во мне этот дух силен, порой я просто не могла с ним бороться. Вот как сейчас.

Я посмотрела на Вика и кивнула.

Он проиграет, без вариантов. Парень не представляет, с кем связался – я предпочту умереть на этом поле, но не уступить. Увы, это даже не шутка. Один из моих отчимов звал мое упрямство то бараньим, то самоубийственным, и все советовал смягчиться, но черта с два!

Борисыч дунул в свисток, и мы начали.

Вик одолел меня в прыжках на всех кругах (все-таки он футболист, у него ноги более мощные), зато я в два раза больше отжалась, а на «уголке» и вовсе отдыхала, пока он весь обливался потом и дрожал как осиновый лист, особенно на последнем круге. Обратные отжимания остались за ним, прыжки через барьеры и скакалка тоже. Ходьба в отжимании была моей, как и отжимания с прыжком. На третьем круге у меня даже ноги подкосились, и я свалилась на землю, но, конечно, встала и завершила начатое. Путь к победе всегда непрост.

Заканчивали разминку мы с Виком возле барьеров, там же оба и упали. Трава приятно холодила спину, я дышала часто и жадно, но мне все равно не хватало воздуха. В ушах шумело, я почти не слышала, что творилось вокруг, и не готова была воспринимать реальность. Но в голове уже вела подсчеты: так, если на первом круге я победила его семь раз, то он, выходит, взял девять побед. Стоп! Не девять, а восемь – у нас была одна ничья. Зато на втором круге… так, что было на втором круге? Думай, Лана, думай. Не так уж ты и устала, чтобы не вспомнить, тем более, тут речь о победе!

– Так, вы двое! – Надо мной навис Борисыч, взгляд его метался от меня куда-то вправо – видимо, там валялся Вик. – Не знаю, что у вас происходит, но мне не нужны детские смерти в летнем лагере. Это понятно? До конца тренировки занимаетесь растяжкой.

– Но… – забормотал Вик.

– Никаких «но», Громов! Посмотри на себя – весь бордовый и на помидор похожий! И ладно сам, девчонку зачем так замучил? За что?!

Боже, прозвучало так, словно я какая-то жертва.

– Почему это сразу он меня замучил?! – Я аж села от возмущения, хотя секунду назад была уверена, что встать не смогу в принципе. – Может, это я его?

– Потому что, юная леди, я его знаю.

– А меня не знаете!

– Теперь как минимум запомнил и уже боюсь, – Борисыч улыбнулся внезапно мягко, хотя Труха за такое покарала бы незамедлительно. – А теперь давайте, сладкая парочка, отлеживайтесь и на растяжку. Посмотрите, как другие играют в футбол.

– Что?! – возмутился Вик и тоже резко встал с травы.

– Урок хороших манер, Громов. Нельзя мучить девочек, их надо беречь.

Борисыч ушел к остальным, мы с Виком остались у барьеров. Посмотрев друг на друга без малейшего удовольствия, мы синхронно отвернулись. А потом наблюдали, как остальные строятся, выбирают капитанов и распределяются на две команды, чтобы сыграть в футбол.

Глава 21

Растяжка у Вика оказалась та еще.

Скажем так: он был намного ближе к бревну, чем к человеку. На девяносто девять и девять процентов состоял из древесины. Футболист, что с него взять… Хотя наша Труха всегда распиналась о важности растяжки для любого спортсмена. Как минимум это помогало избегать травм.

Однажды я почувствовала это на собственной шкуре, когда еще только училась крутить двойное сальто. Мы прыгали с батута или баллона для большей фазы полета: толкаешься изо всех сил, летишь вверх и выкручиваешь два сальто в воздухе. Но в этом обучении самое важное – поймать момент раскрытия, запомнить свое положение в пространстве и скорость, с которой крутишь элемент.

У многих на этом этапе случаются «глюки» – это когда кажется, что выкрутила два сальто и можно приземляться, а на деле находишься вверх ногами и раскрываешься тоже вверх ногами. И падаешь как повезет – на шею, на голову, на лицо… Тот еще опыт.

После такого «глюка» я упала на лицо ногами вверх.

Такое еще зовется «поймать швабру»: когда лежишь на животе, смотришь вперед и видишь впереди ноги. Обратная складка. И при падении с высоты это не только больно, но еще опасно и травматично, спина моментально говорит «пока». Моя выдержала только благодаря хорошей растяжке: я рано раскрылась, ухнула в поролоновую яму «шваброй», глаза налились кровью от мгновенной боли, но уже через пять минут я была на батуте, чтобы прыгать опять.

Будь моя растяжка хуже, я бы потом