Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

– Получше присматривайте за своими питомцами, наагасах, – уже на пороге настиг его насмешливый голос принцессы.

Наагасах обернулся и неожиданно усмехнулся.

– Непременно, – пообещал он.

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

Котёныш наконец-то утихомирился. Лампады пришлось затушить, чтобы он их не опрокинул и не устроил пожар. Охотясь за моим хвостом, он не замечал препятствий и успел опрокинуть кресло и украсить одну из стен длинными рваными полосами.

Сейчас утомившийся зверёныш лежал у меня под боком брюхом кверху, разбросав в разные стороны лапы. Не удержавшись, погладил мохнатый животик. Всё-таки милая зверушка.

Девочка поступила крайне необдуманно, гуляя в этом облике, когда дом полон посторонних. Сначала я даже решил, что слух меня обманывает. Но я вырос недалеко от места обитания скальных котов и часто слышал подобные завывания в пещерных гротах. Наличие же такого обилия потайных ходов в столь небольшом замке слегка удивило. Наверное, один из предков рода Авайских был знатным параноиком.

Поведение девчонки меня уже немного напрягало. Эти её смирение и готовность покориться обстоятельствам раздражали. Ход игры складывался не в мою пользу. Вечером я хотел напомнить ей, за кого она выходит замуж. Но хвост её больше не пугал. Она довольно быстро привыкла. И её смирение не было наигранным. Чувствовалось, что девочка готовилась терпеть столько, сколько нужно. Когда-то дед рассказывал, что бабушка тоже проявила смирение, подчиняясь воле родителей, которые отдали её ему. Она и дальше вела себя тихо, но прикоснуться к её человеческому телу дед не мог год. Смирение обернулось своенравием. С Таюной, видимо, такого превращения не будет.

Покорность этой девочки была другой. Она действительно покорилась и готова нести обязанности, предполагаемые новой ролью. Это и напрягало. Игра теряла смысл. Какой интерес загонять кого-то в угол, если он сам спокойно туда встаёт?

От мыслей меня отвлёк начавшийся оборот. Девочка даже не проснулась, а я с удовольствием окинул взглядом открывшуюся картину. В паховых пластинах возникло болезненное напряжение, ведь «лапки» были по-прежнему раскинуты в стороны. Не удержавшись, я пощекотал пальцами стопу девушки. Она поморщилась и приняла более целомудренную позу: перевернулась на бок спиной ко мне, поджала ноги и сложила ладошки на груди. Я накрыл её покрывалом и притянул к себе, набросив на её бёдра хвост.

* * *

Горизонт слегка окрасился розоватым светом, но ночной сумрак не спешил отступать. На востоке кромка тьмы была полупрозрачной, но на западе полотно ночи всё ещё было непроницаемо-чёрным, хотя звёзды уже поблёкли. Прохладно. Трава мокра от росы. Звучат трели просыпающихся птиц. Я стояла на стене разрушающегося замка и полной грудью вдыхала свежий воздух. Утренняя прохлада выветрила сонную хмарь и более-менее привела мысли в порядок.

Пробуждение оказалось кошмарным. Так ужасно я ещё себя никогда не чувствовала и сперва даже не поняла, что меня придавило. Испугалась и решила, что ночью на меня полог упал. А потом увидела его – хвост! На своём бедре. И уже потом заметила мужскую руку на своей талии. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь сонным сопением. Это сопение шевелило волосы на моём затылке. Туманные воспоминания детёныша зашевелились в голове, а через мгновение я осознала, что под покрывалом на мне ничего нет.

О ужас! Я чуть не расплакалась от стыда. Руку мужчины оказалось проще всего убрать. Из-под хвоста же я выползала медленно и осторожно. Вместе с покрывалом. Уже сидя на краю кровати, я обернулась. Наагасах спал в одной рубашке. Волосы его падали на лицо и имели схожесть с вороньим гнездом. Хвост расслабленно свисал с кровати и стелился по полу. Между паховыми пластинами зияла щель… Я резко отвернулась.

В гостиной я яро вознесла благодарность богам за то, что и в этих покоях есть потайной ход. Я им никогда не пользовалась, так как он был очень узок и неудобен. Но сейчас он стал для меня благословением небес. Я просто не представляла, как в таком виде пройти перед охраной. До своей комнаты я добралась вся грязная, в паутине и с ссадинами по телу. Покрывало пришлось оставить в тайном ходе. Объяснять, откуда оно у меня появилось, я не хотела.

Оказавшись в комнате, я сообразила, что на улице ещё глубокая ночь, и легла досыпать. Только сон не шёл. Я ворочалась с боку на бок и пыталась прогнать смущающие мысли. В итоге бросила это дело и смирилась с тем, что сегодня больше не усну. Мысль выйти на прогулку показалась дельной. Освежусь, взбодрюсь, пройдусь в одиночестве, без сопровождения. До прихода горничных вернусь. Никто и не заметит моего отсутствия.

Одевшись, я опять полезла в потайной ход. Чтобы выбраться из дома, мне пришлось два раза перебираться из одного хода в другой с риском быть увиденной. Ход вывел меня в парк, откуда я уже через стену покинула пределы имения. Путь мой пролегал через луг.

Сонно стрекотали сверчки, со стороны доносилось кваканье лягушек. Впереди поднималась громада старого замка.

Замок Ава́йс – наше родовое заброшенное гнездо. Оно окончательно опустело, когда мне было около трёх лет. У семьи просто не осталось средств, чтобы его содержать. Поэтому мы переехали в расположенный неподалёку малый замок.

В темноте Авайс производил впечатляющее зрелище. Огромный и неприступный. Тьма скрывала бреши в стенах, пересохший ров, прогнивший подвесной мост и заржавевшие цепи. Внутри двор порос бурьяном, для которого не стала препятствием каменная мостовая. Окна зияли пустыми проёмами: все стёкла и ценные витражи вынули ещё при переезде. Родовая цитадель рода Авайских умирала.

Я любила гулять по здешним высоким стенам. Стоя на них, можно почувствовать былое величие. Но стоило повернуться лицом к замку, и оно развеивалось.

Ещё немного постояв на стене, я спустилась вниз, во двор, и решила заглянуть внутрь. Не стала трогать тяжёлые парадные двери, пошла к чёрному входу, которым пользовались слуги. И оказалась на кухне. Хм… Похоже, все замки – и большие и малые – строятся по одному образцу. Мебели здесь не было. О предназначении помещения говорил только огромный очаг. Пол устилала куча хлама, из-за которого казалось, что поверхность под ногами шевелится. В утреннем сумраке выглядело это жутковато. Для полноты картины только привидений не хватало.

Пол как-то странно задрожал под моими ногами, я поспешила сменить место, стараясь не вставать на мусор. Мир качнулся, а затем раздался треск и хруст, и пол под моими ногами провалился.

* * *

Открыв глаза, я