Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

– Мне нравится эта непосредственность, – с улыбкой ответил тот.

Разговор плавно свернул на тему детей и их шалостей. Герцогиня с упоением вспоминала проказы своих сыновей, которые периодически возмущенно восклицали: «Мама!» Мои сёстры тихонько хихикали, слушая госпожу Нонелию, а я и почему-то Дарилла виновато молчали. Принцесса улыбалась, но улыбка была какая-то неестественная. Отец расслабился, но не до конца, словно ожидая какой-нибудь новой каверзы. В целом завтрак завершился замечательно.

Я была довольна, что смогла уколоть эту женщину. Меня даже не смущало то, что для этого пришлось объединиться с мачехой. Она мне всё же ближе принцессы: графиню я знала всю свою жизнь. Мы разыграли перед её высочеством то, чего не было на самом деле, – дружную семью. Если она думала обеспокоить кого-то напоминанием, что я незаконнорождённая, и тонко намекнуть, кто моя настоящая мать, то она проиграла. Я во всеуслышание сказала, кого считаю матерью, причём любимой матерью. Той, о которой я беспокоюсь. Мачеха же показала, что факт моего рождения не играет роли для нашей семьи. Меня ценят так же, как и остальных, рождённых в законе дочерей. Мы обе сделали то, на что никогда бы не пошли при иных обстоятельствах: я признала графиню матерью, а она меня – дочерью. И мы обе были крайне довольны этим.

Вряд ли после такого показательного выступления мачеха не догадается о том, что я знаю, кто моя настоящая мать. Но, думаю, её утешит, что я и сама недовольна этим фактом.

– Я хотел бы прогуляться со своей невестой по парку, – услышала я наагасаха. – Надеюсь, вы не возражаете?

Вопрос в равной мере относился и к отцу и к мачехе. Если отец был рад выпроводить из-за стола причину столь щекотливого разговора, то мачеха посмотрела неодобрительно. Её взгляд так и говорил: «Незамужней девушке гулять с мужчиной…»

Наагасах встал, помог подняться мне, и мы покинули трапезный зал. Шайш, Риш и Лош за нами не последовали.

Идти под руку с наагасахом было довольно странно. В человеческом облике он был немного ниже, но я всё равно едва доставала макушкой до его плеча. Высокий, сильный, красивый мужчина… Мечта любой девушки, но меня он не привлекал. Находясь рядом с ним, я всегда ощущала опасность. Наагасах происходил из той категории людей… и нелюдей тоже… которые легко играли чужими судьбами, не испытывая при этом мук совести или каких-то ещё неудобных эмоций. Таким, как он, не доверяют. Другое дело, что моё доверие или недоверие не играли никакой роли. Противопоставить ему я всё равно ничего не могла. Я слишком молода, неопытна и, как показала жизнь, наивна.

– Значит, ты не пыталась сбежать? – Вопрос был задан с блаженной улыбкой кота, греющегося на солнце.

– Нет, не пыталась.

Я говорила медленно, старательно обдумывая каждое слово. Очень хорошо помнила, как легко наг поймал меня на неразумных обещаниях. Поэтому прежде, чем что-то говорить, тщательно думала и подбирала слова, чтобы исключить любую двусмысленность.

– Ты должна понимать мои сомнения.

Я пожала плечами. Что с того, что я понимаю? Доказать ничего не могу, но и наагасах не может доказать мою вину.

– Неужели ты так легко нарушаешь обещания? – нараспев произнёс мужчина.

– И какие обещания я нарушила? – Я всё же нахмурилась. – Насколько помню, я давала только одно обещание: выйти за вас замуж. Больше я ничего не обещала.

Мимо нас прошмыгнул слуга, и мы ненадолго умолкли. Разговор возобновился, только когда мы спустились по лестнице и вышли в двери, ведущие в сад.

– Ты раба своих слов, – вынес вердикт наагасах.

– Это не рабство, а ответственность, – спокойно парировала я. – Я просто отвечаю за свои слова. Так как за них отвечаю я, то вся власть и над ними, и над собой у меня. Больше надо мной никто не властен. Если не будет моего слова, за которое я держу ответ, то меня не будет рядом с вами. В чём разница между моим словом и вашим? За ваши слова мне не нужно держать ответ.

На мгновение взгляд мужчины стал слегка удивлённым. Только на одно мгновение, и я не была уверена, что мне не показалось. Моя позиция была далека от позиции добродетельного человека. Я ограничивала свой мир только рамками собственных обязательств. Там, где нет моих обязательств, нет и границ. Меня мало волновали поступки других людей, особенно если они не имели ко мне отношения. Пусть каждый отвечает за себя, я готова исправлять только собственные ошибки.

Я хорошо понимала, что такая позиция не ведёт к добродетели. Я не пыталась помочь всем и не стремилась что-то изменить в лучшую сторону. Но я не зла и не собиралась нести зло в мир. Этим мой долг в заступничестве за мир и ограничивался. Я понимала, насколько неустойчиво подобное положение при постоянных соблазнах что-то изменить. Но при таком взгляде я способна сохранять спокойствие и смирение. Возможно, это узко и ограниченно, но мне хватало и этого.

Мы всё дальше углублялись в парк. Смысл прогулки от меня ускользал. Чего хочет наагасах, я не понимала.

– Вы хотите просто гулять? – не выдержала я.

– А ты готова предложить что-то ещё? – Тон был довольно фривольный, но я не смутилась.

– Я просто не могу понять, зачем это всё, – прямо сказала я.

– Моя дорогая, я просто хочу наладить с вами отношения. Разве это плохо? – с улыбкой спросил наагасах.

– Не вижу в этом смысла, – призналась я. – Я довольно покладиста и не люблю конфликты. И не собираюсь выстраивать с вами плохие отношения.

– О, моя дорогая, вы можете изменить решение, познакомившись поближе с моим не самым лучшим характером, – тихо рассмеялся наагасах.

– Ваш не лучший характер – это исключительно ваш недостаток, – категорично заявила я. – Я легко прощаю недостатки, если они не мои собственные. Конечно, моя чаша терпения тоже может переполниться. Но она наполняется долго, а выплёскивается быстро.

– Как интересно… – протянул наг, но на его лице мелькнуло недовольство.

– Разве? – делано удивилась я. – По-моему, я довольно скучна.

Мы забрели в самый глухой угол парка и теперь стояли на небольшом светлом пятачке в окружении высоких деревьев и густых кустов.

– Стой здесь, – приказал наагасах, а сам полез в кусты.

Что он там делал, я не видела. Но через некоторое время к моим ногам упал сапог, за ним прилетел второй, а на ветке повисли штаны.

– В-вы что делаете? – дрогнувшим голосом спросила я.

– О, если хочешь увидеть, то можешь подойти, – насмешливо ответили мне