Канарейка Великого князя - Ольга Геннадьевна Росса

Мне вдруг стало жаль её. И как я буду флиртовать с великим князем, зная, что его жена в положении? Рылеев говорил, что Михаил Павлович не любит жену, однако посещать её спальню не забывает, чтобы обзавестись наследником. Их дочери ещё и года нет, а княгиня снова беременна.

— Его Высочество знает о вашем положении? — решила я выяснить подробности.

— Пока нет, — Елена Павловна устало опустилась в кресло. — Я хочу сообщить ему на балу в эту субботу. Будут мои именины, сделаю сюрприз мужу. И вы мне в этом поможете, Ольга Александровна.

— Я?! — оторопела я вдруг. — Но позвольте, чем же?

— Придумайте, как сделать это интересно и оригинально. Я хочу, чтобы Михаил Павлович обрадовался новости.

— Думаю, он в любом случае будет рад, Ваше Высочество, — я еле сдержала вздох. — Но я с удовольствием помогу вам.

— Спасибо, Ольга Александровна. А теперь подскажите, какое платье мне следует надеть на завтрак? — улыбнулась Елена Павловна. Всё же какая она хорошенькая, даже недомогание не испортило её. И чего великому князю не хватает? Не пойму я этих мужчин.

Глава 18. Будни фрейлины

После того как княгиня оделась, мы пошли в детскую, которая находилась на этом же этаже неподалёку от покоев Елены Павловны. Войдя в комнату, я увидела занимательную картину: Михаил Павлович, уже в военной форме, стоял перед детской кроваткой и дудел в игрушечный горн, выводя бравурную мелодию. Малышка в белом чепчике сидела, улыбаясь, и тянула ручки к отцу. В комнате также присутствовали фрейлина Екатерина Владимировна и две няньки. Я присела в реверансе, поприветствовав хозяина дворца.

— Михаил, что вы делаете? Прекратите немедленно! — княгиня подошла к мужу и недовольно посмотрела на него, задрав голову. Михаил Павлович перестал играть на детском инструменте, с высоты своего роста невозмутимо взглянул на жену и тут же отвернулся, шагнув к кроватке.

— Я обучаю Мари сигналам кавалерийского полка, — он взял дочку на руки, и та радостно заулыбалась.

— Oh mein Gott! Какая кавалерия?! Она же девочка! — возмутилась княгиня. — Зачем ей это?

— Вы только посмотрите, дорогая супруга, как ей понравилось, — великий князь потискал малышку, воркуя с ней. — Правда, Мари?

Неожиданно было видеть великого князя, высокого и статного военного, нежным и любящим отцом.

— Михаил, хватит баловать Мари. Посадите её в кровать, — княгиня еле сдерживала свои эмоции. — Она привыкнет к вашим рукам, а вы потом опять уедете в Польшу или начнутся учения, и девочка будет плакать без вас.

— Однако вы её к своим рукам тоже не приучаете, хотя находитесь всегда рядом, — холодно заметил супруг княгини, но всё же усадил дочку обратно в кроватку. Та сразу скуксилась. Михаил Павлович развернулся и невозмутимо посмотрел на меня. — Ольга Александровна, вы тоже считаете, что баловать даже девочек нельзя?

Я приосанилась, пока собиралась с мыслями. Вот зачем он задал мне этот провокационный вопрос?

— Я считаю, что любовь должна быть освещена светом разума, — по-своему переиначила я знаменитую фразу французского писателя. Не могла же я пойти против слов своей патронессы.

— Как хорошо сказано, Ольга Александровна, — поддержала меня Елена Павловна.

— И какую же именно любовь вы имели в виду? — Михаил буравил меня взглядом.

— Всякую, Ваше Высочество, — опустила я глаза в пол, не выдержав его напора, — к богу, отечеству, родителям, друзьям, детям и… любимому человеку, то есть я хотела сказать, к супругу.

— Занимательное у вас мнение для юной барышни, — хмыкнул великий князь. — Хорошего вам дня.

Он резко развернулся и покинул детскую комнату, даже не взглянув на жену.

— Как Мари? — Елена Павловна гордо вскинула подбородок и обратилась к фрейлине, которая, по-видимому, тут заправляла няньками и обеспечивала должный присмотр за маленькой княжной.

— Всё хорошо, Ваше Высочество, лекарь заходил, осмотрел Марию Михайловну. Сказал, вылез второй зубик снизу, — отчиталась Екатерина.

— Хорошо ли кушает Мари? — затем княгиня посмотрела на кормилицу, дородную молодую женщину.

— Хорошо, Ваше Высочество, — поклонилась в пояс молочная мать маленькой княжны.

— Благодарю, — Елена Павловна наконец-то подошла к кроватке, но брать на руки малышку не стала. Посмотрела на неё и, удовлетворённо кивнув, повернулась ко мне.

— Пойдёмте, Ольга Александровна, пора завтракать. Скоро у меня занятия по истории с господином Арсеньевым.

В течение дня я ни на шаг не оставляла великую княгиню, отлучаясь только по естественным нуждам. Елена Павловна оказалась очень деятельной особой. После завтрака мы посетили её рабочий кабинет, где она имела долгую беседу с историком, который рассказывал о новых изысканиях в науке и знакомил с различными статистическими данными. Я же тихо сидела рядом на стульчике и ждала указаний, например подать для княгини стакан воды из графина или чистый лист бумаги.

Перед обедом мы гуляли в саду вместе с няньками и маленькой княжной. Елена Павловна неспешно вела со мной беседы, в основном о том, насколько впечатлило её сегодняшнее занятие с Арсеньевым.

Обед прошёл без великого князя. Как сказала его супруга, он практически всё время пропадает на службе в своём полку или в военном училище. Вечера вообще предпочитает просиживать в рабочем кабинете или проводить на своей половине дворца встречи с офицерами.

Говорила Елена Павловна о муже отстранённо, но в её голосе чувствовалась лёгкая обида на Михаила. Она умела маскировала свои эмоции, строя из себя гордую и холодную красавицу, хотя утром была такой уязвимой и ранимой в момент недомогания.

И тут меня стали одолевать предположения, что и наедине с мужем великая княгиня не допускает излишней нежности и ласки. Вот и дочку не балует своими объятиями и поцелуями. Мы ещё пару раз появлялись в детской, однако княгиня заходила больше для того, чтобы удостовериться, что с ребёнком всё в порядке. Она если и брала дочурку на руки, то совсем ненадолго и не позволяла себе сюсюкаться с ней.

После обеда мне пришлось составлять список гостей на бал в честь именин Елены Павловны. Княгиня диктовала имена и фамилии титулованных особ, а я старательно записывала их на большом листе. Батюшку и мачеху Ольги тоже удостоили честью. Я старательно выводила пером буквы, хоть делать это было нелегко.