Забитая жена для генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

«Да ты романтик!» — пронеслось в голове.

И правда.

Откуда-то появилась романтика.

Что мне вообще не свойственно.

А можно и грубовато… Почему бы и нет?

Можно и так, и так…

Я почувствовал, как в штанах снова стало тесно.

— Господин генерал, — послышался голос дворецкого. — Будут еще какие-то распоряжения? Мне пригласить… дам? Как обычно?

Я замер, понимая, что все напряжение в теле требует выхода.

— Да, наверное, — ответил я.

— Как скажете, — кивнул дворецкий.

Он ушел, а я остался.

Она вернулась спустя полчаса. Вбежала растрепанная, перепуганная. Словно за ней гонятся.

Я почувствовал, как тело напряглось, словно готовое к схватке. Но дверь за ней закрылась, а она начала извиняться, что так долго. И понял, что опасности нет. Она просто спешила.

Потом внесли подарок. Мне самому было ужасно интересно, что она выбрала для себя.

Заинтригованный, я смотрел на красивую огромную коробку. Странно, вряд ли это драгоценности. Тогда что?

Я сорвал упаковку и увидел… коня. Из золота.

Пока я переваривал первое впечатление, она продолжила:

— То… было бы лучше, с точки зрения женщины, чтобы она думала, что вы сами лично выбирали для нее подарок. А не посылали за ним посыльного. Это сразу же подчеркнет ее… эм… особенность в ваших глазах! Знаете, женщинам важна искренность, — услышал я, когда рассматривал этого коня. — Я поставила себя на ваше место и подумала. Что мог выбрать мужчина? Сам? Без помощи. Не просто подойти к продавцу и спросить: «Что понравится женщине?», чтобы его за ручку отвели к витрине и ткнули пальцем. Я решила, что подарок должен быть таким. Душевным. От чистого сердца.

Теперь я не мог понять. Ей нравятся кони? Или… Что-то я запутался.

Я не мог сдержаться, видя, как ее рука протягивает мне кольцо и чеки.

Ее пальцы, которые я представлял на своей обнаженной груди, заставили меня забыть обо всем.

Я хочу. Хочу чувствовать их на своем теле.

Моя рука сжалась.

Да.

Оно.

То самое чувство.

Я склонился к ней, понимая, что теперь ничто не удержит меня от поцелуя ее холодных с мороза губ.

— Эллинер! Это что за… — послышался голос за спиной.

Я резко повернулся, видя… эм… как ее… Хотелось пощелкать пальцами, чтобы вспомнить, как ее зовут. Беатрис… Нет, нет, нет… Не Беатрис. Беата? Беона…

А, черт с ним!

— О! Я, значит, развелась! Спешила сообщить тебе эту новость, а ты… Ты тут целуешься с какой-то… унылой крысой?!

Крысой?

Как ты сказала?

Крысой, значит…

Слово ударило по ушам, будто искра в пороховой погреб.

В груди вспыхнуло — не гнев. Жар. Тот самый, что плавит камни.

Мои зрачки сузились — не от злости. От драконьего инстинкта: тронь мое — умри.

Я не кричал. Не ругался. Просто шагнул вперёд — и весь воздух в комнате стал тяжелым, как перед взрывом.

— Вон из моего дома! — сквозь зубы процедил я, едва сдерживая пламя, рвущееся наружу.

И тут я заметил, как Дита бросилась к двери.

— Не ты! — прорычал я, видя, как Дита застывает на месте и отходит в сторону.

Она! Ты-то куда понеслась?! Вот там и стой. Позади меня.

Не помня себя, я схватил эту крысу за роскошные меха и вытолкнул в коридор.

— Вы, мадам! Живо! Чтобы через пять минут духу твоего в доме не было! Проводите её до кареты! И проследите, чтобы она уехала!

Только закрыв дверь, я почувствовал, что на меня что-то нашло. Какое-то помутнение.

Дита выскользнула за дверь следом.

Вот что это только что было?

Еще бы одно слово, и я бы испепелил эту… Беату… Беатрис… Неважно!

Я остановился посреди комнаты.

Я что-то не понимаю.

Разве можно было назвать ее крысой?

У нее красивые глаза цвета чая, красивые губы… И невероятно красивые волосы, хотя она их скрывает под скучной прической. Я вспомнил ее лицо, вспомнил, как она слегка улыбается, как она отводит взгляд, как краснеет.

— Господин, — послышался голос дворецкого. — Дамы уже в пути…

— Разверни их, отправь обратно и приготовь мне карету! — приказал я, глядя на свои все еще сжатые в кулаках руки.

Глава 37

— Здесь вы можете говорить смело! Нас точно никто не услышит. Так в чем ваша беда? — спросил мистер Герберн, опускаясь на скрипучий табурет у двери.

Его голос был тих, почти священен — будто в этой каморке, пахнущей старым воском и пылью, действовали законы не этого мира.

Дверь надежно закрылась.

За стеной — пустота.

Никто не подслушает.

Никто не узнает.

Я сжала ладони так, что ногти впились в кожу. Гвоздь — мой талисман, моя клятва — лежал в кармане, холодный и верный.

— Письмо, которое вы получили… — начала я, пряча глаза, будто стыдилась не вины, а самой необходимости признаваться. — Ваш брат всё написал?

— Ну да, — кивнул дворецкий. — Обрисовал ситуацию в общих чертах. Сказал, вы не из тех, кто причинит зло ребёнку. А если мистер Брукс так считает… то я обязан верить.

Слово «обязан» прозвучало почти как присяга.

— Мой муж… — голос предательски дрогнул. Я сглотнула горький ком. — Он обвиняет меня в убийстве. В том, что я подложила магию в подарок его незаконнорождённому сыну. Что чуть не …

Я замолчала, не в силах произнести вслух то, что теперь стало моей реальностью.

— А вы? — спросил он, не смягчая взгляда. — Вы это сделали?

— Нет. — Слово вырвалось чисто, как удар колокола. — Я купила солдатиков из слоновой кости. Без магии. Без заклинаний. Просто игрушки. Мне хотелось подружиться с ним. И я хотела сделать ему приятное. Я… простите…

Я утерла слезы рукой.

— Я долго выбирала подарок. Мне хотелось подарить что-то… особенное… Что понравится маленькому мальчику, - выдохнула я. — Думала - карету. Но карета - это так скучно… А вот солдатики. Они… Они были как живые…

Мистер Герберн кивнул медленно, будто взвешивал не слова, а саму душу.

— И сегодня в лавке я видела своего бывшего мужа… И услышала разговор. Он подает в газету мой портрет и то, что я якобы