Прошла любовь? - Галина Осень

Илья ещё не успел принять решение, как за спиной раздался тихий голос:

— Деда! Деда!

Илья резко развернулся.

— Ромка?!

— Я деда! — внук на мгновение крепко прижался к его плечу. — Сдёрнул я от этой мрази! — кинул яростный взгляд на белую бэху. — Но она не одна! Сейчас сюда прибудет их охрана. Я её разговор слышал. Надо либо спрятаться, либо успеть сбежать. Ты на машине?

— Нет, сынок, — разочаровал внука Илья, — но колёса у нас есть! За этой лядью Тимкины парни едут, подберут нас!

— Где?!

Ромка высунулся из укрытия, чтобы оглядеть улицу и тут же юркнул обратно.

— Дед, там, кроме наших, ещё один гелик! Похоже, это люди Загребного.

— Значит, переждём, — спокойно отозвался Илья. — Сейчас суетиться опасно.

— Ага, нас от них только хлипкий забор прикрывает. Заглянут сюда, и нам каюк!

— Не боись, — Илья достал телефон. — Сейчас мы нашим отзвонимся, и всё будет в шоколаде!

— Тимофей, я нашёл Ромку! Или он меня, — коротко хохотнул Илья. — Но к нашим мы выйти не можем, тут люди Загребного. Да и машина Ксении ещё здесь. Остановилась.

— Стойте, где стоите! — приказал Тимофей. — Укажи место, я уже в СНТ.

— Мы возле администрации, под забором сидим, — усмехнулся Илья.

— Вот и сидите! — отрезал Тимофей. — Рома, тебя особенно касается!

— Да понял я, понял! — Ромка притих и затаился за дедовой спиной.

Оба не заметили, как со стороны небольшого проулка к ним тихо и незаметно подкрались несколько охранников Загребного.

— Я на месте! — Тимофей набрал Сергея. — Начинайте! Загребную задержать немедленно! Тех, кто на гелике, аккуратно упаковать. Без оружия! Будут сопротивляться — применять силу! Хватит быть добренькими!

Благо дачный сезон подходил к концу, и народу в СНТ было немного. Поэтому короткая схватка, развернувшаяся на главной улице. Осталась почти без свидетелей.

Ксению практически выдернули из машины и перевели в гелик Сергея. С охраной из гелика пришлось помахаться, но их тоже удалось упаковать, но вот ни деда, ни Ромки на указанном месте не оказалось. Зато немного в стороне слышался грубый мат, хеканье и звуки борьбы.

Тимофей рванул на шум. Сергей не отставал. За поворотом им предстала эпичная картина. Илья и Ромка спина к спине оборонялись от двоих взрослых мужиков, явно не хилых пивных бочонков. Третий валялся на земле, удерживая рукой повреждённую ногу. Участвовать в схватке он не мог.

— Стоять!

Не раздумывая, Тимофей влетел в стычку, раздавая удары и не ограничивая силы. Ярость и злость наконец нашли достойный выход, и он не сдерживал себя.

Сергей не отставал, взяв на себя второго нападающего. В несколько минут короткая схватка была окончена. Подоспевшие бойцы Сергея упаковали последних задержанных.

— Серёга, — позвал Тимофей, — сначала информация для нас, только потом вызывай полицию. Но чтобы всё официально. Не дай им шанс отвертеться!

Понял! Всё будет нормально, Ильич!

Тимофей перевёл взгляд на сына:

— Как же ты попался. Ромка? Чуйку потерял?

— Сглупил, — согласился Ромка и вскинул голову: — Зато я теперь многое о них знаю! Подслушивать некрасиво, но полезно, — состроил умильную мордочку.

— Давай, разведчик, доложи всё Сергею, — усмехнулся Тимофей, втайне гордясь сыном и отцом.

Потому что синяки на лицах и телах задержанных говорили о том, что захватить подростка и старика было совсем непросто. И Илье тоже пришлось вспомнить навыки спортивной молодости.

* * *

Маша то металась по комнате, то надолго застывала у окна, выходящего на дворовый проезд. Машины мужа всё не было. Звонить и отвлекать Тимофея от операции Маше не хотелось. Понимала, что там каждая минута имеет значение. Поэтому она просто крепко сжимала телефон в руке, ожидая звонка и молясь о благополучном исходе.

Тишина в квартире была просто оглушительной. Маша выключила телевизор, боясь не услышать звонок. Хотя, как его не услышишь, если телефон в руке. Но нервы заставляли делать глупости.

Когда долгожданный звонок всё же раздался, Маша даже вздрогнула. Звонил свёкор, чего она совсем не ожидала.

— Маруся, всё хорошо, милая! — бодро прокричал он в трубку. — Ромка со мной. Этих идиотов всех повязали! Сучку Загребную в первую очередь! Тимофей там распоряжения раздаёт, а я вот тебе решил отзвониться. Знаю, что паникуешь уже.

— Спасибо, Илья Тимофеевич! Спасибо! — с жаром поблагодарила Маша. Ей главное было узнать, что с Ромкой всё в порядке.

— А Рома далеко?

— Да здесь он, уже руку тянет к телефону. Сейчас ему передам, — даже через телефон было понятно, что дед улыбается.

— Мам! Мам! Всё хорошо! Я жив, здоров. И мы с дедом едем домой. Не плачь!

— Откуда ты знаешь что плачу? — сквозь слёзы улыбнулась Маша.

— Потому что тебя знаю и по голосу слышу, — Ромка хмыкнул. — Правда, всё хорошо. Скоро будем!

— Понимаю, сынок, жду!

— Мы с дедом будем и с отцом, наверное, — предупредил Ромка.

Вот теперь Маша по-настоящему закрутилась. Кинулась на кухню: сынок едет после такой передряги! Чем-то вкусным надо его угостить, угодить, обрадовать! Благо Маша из тех хозяек, что делает многие заготовки заранее. Привычка такая: купила продукты и сразу рассортировала и расфасовала так, как надо, подготовила порции и нарезки.

Ромка любил говядину, отбитую и запеченную с овощами. У Маши были готовые пласты, только разморозить и отбить. Потом, пока мясо готовится, можно сделать так любимую сыном воздушную толчёнку и открыть банку домашнего вишневого компота. Ничего особенного, но эти блюда любит сын, и Маша сделает их для него.

За готовкой пролетело время, и звонок в дверь застал Машу почти врасплох. Кинулась в прихожую, на ходу вытирая руки о фартук. Открыла дверь рывком.

— Мамочки?! — вырвалось невольно.

Ромка, который стоял впереди сразу и «похвастался» огромным синяком под глазом и стёсанной до крови скулой.

— Сынок! — кинулась к нему, обнимая, ощупывая, страшась найти худшие повреждения.

— Мам, да чё ты?! Нормально всё! Не болит даже. Вон у папки и у деда ещё больше отметок.

Маша перевела взгляд на мужчин, которые терпеливо ждали её внимания. Они и правда выглядели сильно потрёпанными.

— Заходите, умывайтесь или мойтесь, как вам лучше, и за стол! — засуетилась Маша.

У неё даже мысли не мелькнуло как-то отказать мужу в приюте, а свёкру тем более. Оба мужчины, она понимала, многое сделали для освобождения Ромки, и выказывать, пусть даже виновному мужу, своё недовольство, было бы чёрной неблагодарностью.

Но Маша всё же сохраняла в общении с Тимофеем некоторую отстранённость, ясно показывая, что как раньше уже ничего не будет. И Тимофей, кажется, понял её посыл. На близком общении не настаивал, сел в стороне от жены и вёл себя довольно сдержанно.