Журналистка на королевском отборе - Полина Змееяд

Малкольм обдумал мои слова и покачал головой.

– Вот именно, вы зарекомендовали себя как официальный голос отбора. Если вы молчите, а остальные газетенки пишут про убийства, доверия к ним будет меньше, – попытался убедить меня он.

– Однако когда выяснится, что и тело, и дело все-таки есть, доверие ко мне как к автору будет уничтожено. После таких фокусов никто вообще не поверит ни одному моему слову. Выдвигать официальную версию после этого будет уже поздно. Кто знает, в каких целях ситуацию используют те же священники или противники политики вашей матушки из Совета? – продолжила настаивать я, чувствуя, что лед недоверия Малкольма тронулся. Это видно было по его взгляду, который теперь не горел, а лишь матово поблескивал.

– Если вы напишете об этом, сюда сразу набегут обеспокоенные родственники девиц с кучей охраны, камеристок и служанок, – выдал граф еще один аргумент.

– Так и отлично! Больше свидетелей – меньше простора для действий преступника. К тому же, если какая-то из знатных семей задумала устранить конкуренток своей дочери, то она не упустит возможность направить сюда своего человека на совершенно резонных основаниях: все подозреваемые окажутся под колпаком! Правда, в суматохе тому, кто убил Эллию или заказал убийство, будет гораздо проще затеряться и выскользнуть из форта: но это уж ваше дело – выяснить, кто второпях покинет резиденцию, как только запахнет жареным, и проверить их, – я улыбнулась и, к своему удивлению, получила мрачную улыбку хищного кота в ответ.

– Однако я не могу позволить, чтобы пострадала моя репутация, – этот довод, судя по интонации, финальный.

Я фыркнула и откинулась на спинку стула. Не может он допустить, понимаете ли.

– То есть, официальное заявление, одобренное Его Величеством и напечатанное в солидной газете, вас опозорит, а слухи и шепотки по столичным знатным домам, которые еще неизвестно как извратятся – это не позор, а так, пыль на сапогах? – я иронично изогнула бровь и заметив, как напряглись желваки графа, поспешила добавить. – Не волнуйтесь, я напишу обо всем так, что ни у кого не останется сомнений в вашей доблести и честности.

Последние слова я произнесла с нескрываемым сарказмом, но Малкольм за завуалированную колкость внимания не обратил. Его зрачки немного расширились, он несколько мгновений смотрел будто вглубь себя, что-то обдумывая.

– Ладно, но, как и прежде, все ваши статьи должны проходить через меня. Не стесняйтесь приходить в любое время, – наконец, решил он.

Я выдохнула, радость от маленькой одержанной победы подбодрила. Но мой триумф вскоре прервал очередной незваный посетитель. Он толкнул дверь, не дожидаясь разрешения от Малкольма, и вошел в кабинет.

– Господин Вейн, разрешите доложить! – звонкой голос молодого паренька, одетого как обычный слуга.

Малкольм кивнул, касаясь пальцами виска и взъерошивая каштановые волосы.

– Тело доставлено в подземелья, алхимик уже осматривает, – отчитался молодой шпион.

Граф кивнул и махнул рукой, давая подчиненному знак, что он может идти, потом бросил короткий взгляд на меня.

– Стой! Вернись в подвал, скажи алхимику, чтобы повременил с осмотром и вскрытием до моего прихода. Я скоро буду.

Парень, русая челка которого, придавленная серым беретом, скрывала почти половину лица, лихо козырнул и снова хлопнул дверью. Малкольм поморщился. Не любит громких звуков?

– Раз уж вы все равно будете в курсе дел, – медленно протянул граф, поднимаясь из-за стола, – то пройдите со мной и взгляните на тело еще раз.

– Зачем? – я поднялась вслед за сыскарем без особой охоты. Воспоминания об остекленевшем взгляде Эллии все еще будоражили во мне чувство вины и печали.

– Ваше зрение гораздо острее моего. Может, заметите что-то интересное при хорошем освещении, – бросил Малкольм через плечо и, не дожидаясь моего согласия, направился к двери.

Мне не оставалось ничего иного, пришлось идти за ним.

Глава 26

Несколько минут мы шагали по темным коридорам в молчании. Нас никто не сопровождал, и если бы я захотела выставить ситуацию так, будто Малкольм меня скомпрометировал, ему бы пришлось на мне жениться. Эта мысль почему-то вызвала присутп глупого веселья, и я хихикнула, вызвав в свою сторону недовольный взгляд оборотня.

– Кстати, леди Даркрайс. Зачем Его Высочество повел вас к фонтану? – вдруг спросил он и мое веселье как ветром сдуло.

– Понятия не имею, – сухо пожала плечами я. – Мы не успели это обсудить, нам помешал труп.

Больше мы не сказали друг другу не слова, отчего я чувствовала себя несколько напряженной. Беспокойство усилилось, когда мы спустились в подпалы и Малкольм, уверенно ориентируясь почти в полной темноте, толкнул одну из дверей. Я следовала за ним на слух, и когда из-за створки пробился луч бледного света, даже прикрыла глаза, чтобы он не слепил.

Войдя, обнаружила ряды длинных столов вдоль каменных стен, на одном из которых лежало тело Эллии. С мокрого платья на пол набежала большая лужа, в которой, совершенно не обращая внимания на промокший подол балахона, топтался сухой сгорбленный алхимик. Он тяжело сопел и с интересном разглядывал тело, склоняясь порой так низко, что длинная жидкая бороденка цвета грязного снега едва не касалась лица девушки. Но старик успевал вовремя перехватить свою нечесаную растительность рукой.

– Ваша светлость! – воскликнул старик, когда Малкольм тронул его за плечо. Неужели глуховат и не услышал нашего прихода? – Я ничего не трогал, как вы и просили.

Малкольм сдержанно кивнул и жестом руки пригласил меня подойти ближе.

Переборов легкий страх, я сделала несколько шагов и склонилась на мертвой девушкой. Ее губы и шея распухли еще сильнее, кожа посерела, ногти на тонких пальцах стали совсем синими. Передернув плечами, я обошла стол по кругу, чтобы все внимательно рассмотреть. Алхимик без вопросов отступил в сторону, давая мне побольше места, оборотень не торопил, но я чувствовала его внимательный взгляд на спине.

– Ткань на подоле платья немного растянута, – заметила я, подходя к ногам девушки. – Пошито качественно, порвать было бы трудно, однако такие мелкие растяжки остались бы, если бы подол цеплялся за ветки.

Малкольм подошел, склонился над ногами умершей без всякого отвращения и присмотрелся. Увидев то же, что и я, кивнул и снова отошел в сторону, предоставляя мне свободу действий. Однако сколько бы я не ходила вокруг тела, ничего полезного больше обнаружить не смогла. Кроме синяка на шее разве что, но его и без острого зрения прекрасно видно: он синел прямо на сонной артерии, всего один.

– Не похоже на след от пальца, – я указала на травму, Малкольм и алхимик синхронно кивнули.

– Скорее… – подчиненный