Серебряная герцогиня - Анастасия Разумовская

— Вы будете в особняке? — уточнил Дьярви, и сердце его вдруг упало.

Король будет с Джайри… Лучник укусил внутреннюю поверхность щеки. «Идиот!» — выругал себя мысленно.

Ульвар снова набросил плащ на плечи.

— Да, — ответил, уже подходя к двери, — я буду ночевать в Серебряном особняке. И ты меня туда проводишь.

* * *

Джайри скинула сорочку и встала боком к зеркалу, с любопытством глядя на свой живот. Но ещё ничего не было видно. Она коснулась его пальцами.

— Здравствуй. Кто ты? — спросила тихо.

Лунные лучи заливали спальню. Свет от свечей, поставленных по обе стороны от зеркала, придавал отражению немного тепла. И в этом мерцающем свете фигурка девушки казалась ещё более хрупкой. Джайри положила ладонь на живот, прислушиваясь. Повитуха сегодня подтвердила беременность, но о поле младенца судить было ещё рано. Ульвар был не прав в своих определениях. Даже сроках судить было рано.

Малыш не откликался. Ничего не билось, не дёргалось, вообще — тишина.

«И не должно пока», — напомнила себя Джайри.

— Если ты будешь девочкой, я назову тебя Лэйдой, — предупредила она. — Это моя сестра. Она очень хорошая… была.

Ком сжал горло, и Джайри поторопилась прогнать болезненную мысль. Не думать. Только не сейчас.

«Наверное, ты всё же Лисёнок, — размышляла она, не решаясь произнести такие слова вслух даже наедине с собой, — иначе почему я везде вижу его? Даже в том старике…».

И ей снова вспомнилась высокая, неуклюжая фигура в сером плаще, в колпаке и с длинной седой бородой, закрывавшей лицо наполовину. Джайри попыталась вспомнить, какого цвета у старика были глаза, но не смогла — в трактире было слишком темно, а спасителя девушка видела только мельком.

Но почему тогда на какую-то долю минуты ей показалось, что это… Шэн? Она снова и снова перебирала краткие воспоминания и не могла найти ответа.

— Я просто сошла с ума, — грустно призналась самой себе. — Слышишь, малыш, твоя мама — сумасшедшая.

И замерла…

Тот жест, которым Звездочёт выхватил стилет. Его не было. Вернее, Джайри не уловила мгновенное движение. И вот эта неуловимость была — его. Белого Дракона, её Лиса. И… такая особенная расслабленность руки, державшей оружие.

Джайри вспомнила краткий поединок Шэна и Натфари, и её сердце гулко застучало. Натфари был напряжён и гибок, как дикая кошка на охоте, а Шэн… Лис был расслаблен. Полностью. Он словно дремал или… Джайри с трудом подбирала определения. Вот и звездочёт — тоже. В его руке стилет выглядел скорее цветущей веткой в руках замечтавшегося влюблённого.

— И всё равно я сошла с ума, — заметила девушка, глядя на своё отражение.

— Это очевидно, Джай, — весело заметил Ульвар.

Джайри вскрикнула и резко обернулась. Король стоял у двери, прислонившись к косяку, и весело наблюдал за ней.

— Как ты… неслышно. Давно ты здесь?

— Я что-то пропустил?

Ульвар подошёл к ней, обнял, прижал к себе, тоже посмотрев на их отражение. Он снова повернул Джайри лицом от себя, прислоняя спиной к груди, и его левая рука скользнула ей на живот. Девушка ахнула.

— Я только одного не могу понять, Джай, — хрипло прошептал он, — как ты могла так долго бороться со мной? Пять лет… И это с твоей то страстностью!

Уль поцеловал её макушку и стал спускаться поцелуями по волосам, по шее…

— Отпусти, — взмолилась она, — я не хочу…

— Врёшь. Лгунишка. Хочешь. Всегда хотела. Не меньше меня…

* * *

Джайри тихо всхлипывала во сне и прижималась к его боку. Свеча догорала, и её свет стал красным. И можно было бы зажечь новую, но Ульвар не хотел. Он тяжёлым взглядом смотрел на любовницу, и, если бы Джайри могла увидеть этот взгляд, то очень испугалась бы. Жестокий и холодный, по-королевски властный.

Ульвару не спалось. С некоторых пор он стал испытывать проблемы со сном. Редко, но сегодня была именно такая ночь.

Он наблюдал за девушкой долго-долго, словно пытаясь проникнуть в её мысли, а затем легко вскочил с кровати, оделся и вышел. Надо ещё раз взглянуть на карты и схемы. На рассвете, скорее всего, прибудут вороны из щитов, с краткими докладами о мерах обороны. Но он знал, что дня три у Элэйсдэйра есть в запасе. И всё же медлить не стоило.

Король пересёк сад и тихо посвистел.

— Иди спать. Он не придёт, — сказал, не оборачиваясь. Дьярви умел ходить бесшумно, но Ульвару шум и не был нужен. — Думаю, завтра до одиннадцати можешь быть свободен.

И пошёл дальше, на набережную Шугги. Идти до королевского дворца было далеко, но Уль любил пешие прогулки. И надо было подумать о многом.

Он шёл вдоль реки и смотрел направо, на чёрные развалины Запретного острова. Сейчас их одели в леса, и архитектор обещал, что через пять лет можно будет использовать тюрьму по назначению. Конечно, полностью строительство не завершится, но хоть что-то…

Ульвар остановился, положил руки на чугунную ограду, посмотрел вниз, на переливающуюся чёрную воду.

Столица спала. Не было слышно ни лая собак, ни людского говора. Даже преступники и те спали, скорее всего. Завтра короля ожидало множество дел: руководство обороной побережья, совет гильдий. И надо было назначить военачальника в Шёлковый щит, потому что князь Эвэйк не станет медлить с нападением. Глупый мальчишка вряд ли подождёт лучшего времени.

Но зачем в Шуг прибыл Фьерэй? И зачем он назвал своё подлинное имя? Его послал Эвэйк? На чьей стороне вообще Железный дракон, сумевший выжить в большой резне, устроенный Тивадаром много лет назад?

Ульвар не находил ответов. Вернее, их было слишком много, и они противоречили друг другу.

Внезапно король заметил слева от себя фигуру в сером плаще. Она стояла шагах в сорока и смотрела на него. Ульвар незаметно вытащил стилет и обернулся.

— Чудесная ночь, не правда ли? — поинтересовался дружелюбно.

Но фигура не ответила, отвернулась и пошла прочь.

— Постой, — приказал король, но незнакомец, не ускоряя и не замедляя шаг, продолжал уходить.

Ульвар рассердился. Резко запахнулся в плащ и быстрым шагом двинулся за ним. Минут через пять он понял, что расстояние не сократилось, и ещё прибавил шаг. Человек впереди не спешил, но у короля не получалось его догнать. Ульвар тихо выругался и перешёл на походный шаг, который был похож скорее на бег.

Но и тогда ничего не изменилось.