Не говори ни слова - Сейбр Роуз

как она прижимает лезвие к моему горлу и режет, когда её обнажённое тело прижимается ко мне. Это может прекратить мучительный конфликт, который бушует внутри меня с тех пор, как я узнал правду о том, кто тот мужчина, который спас меня.

— Открой, — приказываю я, на этот раз более жёстко.

Когда я кормлю её, я не могу удержаться и прикасаюсь к ней. Её губы такие мягкие и полные, они нежно сопротивляются моему большому пальцу, и я представляю, каково было бы почувствовать их на своей коже. Я нежно обхватываю её шею пальцами, но при этом напоминаю себе, что она не принадлежит мне.

Она не отводит от меня глаз, показывая свою человечность, пока я ласкаю её тело, пытаясь сохранять дистанцию и одновременно выполнять указания Старшего. Я наклоняюсь вперёд, чувствуя жар её дыхания, и заставляю её отвести взгляд, обхватывая ладонями её грудь и проводя большим пальцем по соску. Мой член поднимается, когда я представляю, как беру её грудь в рот. Откинувшись на спинку стула, я позволяю ухмылке скользнуть по моему лицу, а она пристально изучает меня.

— Что должен означать этот взгляд?

В ее глазах вспыхивает безумие, словно она забывает, где находится, кто она и кто я. Она готовится к наказанию, но я не могу заставить себя ударить ее снова.

— Ничего, — бормочу я.

Она с радостью принимает у меня каждый фрукт. Прикосновение ее губ к моим пальцам вызывает у меня волну вожделения, которая разливается по моему телу. И не только по телу…

Мне необходимо прикоснуться к ней.

Приказав ей встать, я напоминаю себе, что именно для этого я здесь. Мне нужно, чтобы она привыкла к прикосновениям и тому, как я использую ее. Подняв ее руки над головой, я провожу ладонями по ее телу и опускаюсь на колени.

Она такая красивая, совершенная. Ее невинность окутывает ее, словно плащ, но ее аромат словно искушение. Она заслуживает того, чтобы ей поклонялись, а не наказывали.

Я прижимаю губы к ее животу, стараясь отогнать от себя мысли о том, что может сделать с ней Джуниор. Но они возвращаются. Я вижу ее безупречную кожу, покрытую синяками, ее глаза, пустые и безжизненные. Я бы предпочел видеть в них ненависть, чем такую пустоту.

Слеза скатывается по ее щеке, вырывая меня из состояния тоски. Я стираю ее большим пальцем и подношу к губам. У нее вкус соли и печали.

Я отодвигаюсь от нее, и она пытается прикрыться. Я представляю Джуниора на моем месте, представляю боль от его наказания и говорю ей, чтобы она никогда не пряталась.

Тогда я даю ей единственное, что могу. Единственное, чего она жаждет, кроме свободы. Я разрешаю ей задать еще один вопрос.

— Кто просил тебя об этом?

Я качаю головой, осознавая, что не могу дать ей ответ, который она ищет. Джуниор ясно дал понять, что эту информацию он должен раскрыть сам.

Она сглатывает, словно пытаясь скрыть боль, и я отворачиваюсь от нее, понимая, что мне пора уходить, прежде чем я прижмусь языком к ее щеке, желая ощутить вкус ее слез вновь.

— Я его знаю? — Спрашивает она.

Я вспоминаю слова Джуниора, когда он приходил навестить ее, как ее голос проникал в его душу. Должно быть, он знает ее, но знает ли она его — этого я не могу сказать. Он мог просто следовать за ней, скрываясь в тени. Она могла знать его, он мог войти в ее жизнь. Или он мог быть незнакомцем, с которым она случайно столкнулась. Джуниор знает, как создать видимость, когда это необходимо.

— Он знает тебя, — это все, что я говорю, а затем выхожу за дверь, оставляя ее с еще большим количеством вопросов, которые пляшут в ее глазах.

Марсель сидит за мониторами, в его руке яблоко, и он с аппетитом жует. Он всегда здесь, всегда следит за мной, и это начинает действовать мне на нервы.

— Тебе что, больше нечем заняться? — Резко спрашиваю я его.

Он ухмыляется, и сквозь его зубы видны кусочки яблока. Он качает головой:

— Не совсем. У меня всё под контролем. А вот у тебя… — он присвистывает и снова качает головой, прежде чем откусить еще кусочек. — Они действительно оставили тебя на произвол судьбы, не так ли? — Говорит он с набитым ртом.

— Они хотели держать её подальше от таких, как ты, — отвечаю я.

Марсель снова ухмыляется:

— Гав. Гав, — говорит он и подмигивает, намекая, что я всего лишь сторожевой пес Аттертонов. — Почему бы тебе не попросить её отсосать тебе или что-нибудь в этом роде? Тебе явно нужно немного выпустить пар.

— Отвали, — я не очень разговорчивый человек.

— Ты боишься, что она откусит кусочек? — Спрашивает он, сжимая в руке яблоко. — Откусит кусочек от твоего старого члена? — Кусочки яблока падают на пол, когда он говорит.

Я не слушаю его и иду по коридору, но Марсель кричит мне вслед:

— Она сейчас принимает душ. Мокрая, она выглядит невероятно соблазнительно. Думаю, это хорошо, потому что ей нечем вытереться. У тебя действительно не очень хорошо получается, не так ли? Ты думал, что это будет легко? Просто отдай несколько приказов, и она упадет на колени в знак покорности?

С трудом сдерживая нарастающий гнев, я возвращаюсь к шкафу и беру с полки полотенце.

— Дело не только в этом, — продолжает Марсель. — Ты должен предвидеть ее потребности. А затем решить, хочешь ли ты их удовлетворить.

Я с раздражением набираю код, не обращая внимания на бормотание у себя за спиной. Сидя на единственном стуле в комнате, я жду, когда она выйдет из ванной. Наконец, шум воды стихает, и она появляется. Хотя она не была одета с тех пор, как я сорвал с неё одежду, от её наготы у меня перехватывает дыхание. Вода стекает с её волос и каплями скользит по телу.

— Не говори ни слова, — бормочу я. Она опускается на колени, но только когда я притворяюсь, что достаю плеть из заднего кармана. Я бросаю ей полотенце и прошу вытереться, но вместо того чтобы подчиниться, она оборачивает полотенце вокруг плеч и больше ничего не делает. Она не опускает взгляд и не подчиняется мне. Зная, что Марсель наблюдает за нами, я повторяю команду, на этот раз с большей уверенностью в голосе.

Она сидит неподвижно, словно проверяя мою решимость. Я смотрю в камеру, когда подхожу к ней сзади и, взмахнув плетью, ударяю по ее обнаженным ногам. Мне кажется, я слышу, как Марсель одобрительно хлопает