Брак по расчету - Анна Мишина

Мне самопожертвование не нужно. Есть график. Все остальное – личная инициатива, и не всегда она приветствуется.

Сев в машину, завожу двигатель и выезжаю с парковки.

Когда звонит Виола уточнить, во сколько приеду, я замечаю непрочитанные сообщения и только тогда вспоминаю про Синицыну.

Открыв их, перечитываю несколько раз. Девчонка удивляет количеством “спасибо”. Съедет она, смешная. Куда? Хотя это не мое дело. И про продукты тоже…

Перезваниваю и говорю с ней достаточно прямолинейно. Мне плевать по сути, какая квартира ей нужна. Пусть живет в моей. Тут нет проблем. Но она что-то там пытается набить себе… цену? Или как это обозвать? Ей можно прикрутить нимб да пару белых крыльев. Вся такая миленькая. Слишком! Вот именно это и раздражает. Неправдоподобно все.

Сбросив вызов, понимаю, что для подписей, о которых говорил, документы-то с собой не взял. Придется утром сперва заезжать в офис, а уж потом к ней.

В голове крутится предложение Руса по поводу ее работы в офисе. Может, и ничего тема… Надо покрутить и прикинуть, насколько это будет эффективно и правильно. Но для начала надо с ней поговорить и понять, чего она ждет от переезда, и чем планирует заняться.

Если вообще планирует.

Глава 11

Юлия

Полночи я просидела в интернете в поиске нужных нам вещей. Заказала доставку. И в итоге, когда все было оформлено, сидела еще минут пять в эйфории с застывшей улыбкой на губах. От одного ощущения, что я могу купить своему ребенку все, что нужно, без лишних раздумий, где взять денег, хочется пританцовывать. Да, может, это и нечестно, может, это и неправильно… Но я пока буду пользоваться этим и постараюсь не задумываться о последствиях.

После откладываю телефон в сторону, тру глаза от усталости. Часы показывают три ночи. Удивляюсь, как долго засиделась. Проверяю дочь, которая сладко сопит. Беру свою пижаму, направляюсь в ванную.

Даю себе десять минут, чтобы расслабиться под теплыми струями воды.

Выдыхаю.

Очень странные ощущения блуждают по телу, в голове… Словно жизнь поменяла. Но прекрасно понимаю, что это все только видимость. Я – все та же. Проблемы – все те же. И как их решить, я не представляю. Одна надежда на то, что Ланской меня не найдет. От одной мысли о нем по коже прокатывается холодок, отчего передергиваю плечами.

Потом, надев пижамку, топаю в кухню. Здесь я снова не могу отделаться от чувства эйфории. Много ли человеку для счастья надо? Нет, не много. Это знать, что твой ребенок здоров, иметь сумму на счету, которую ты можешь потратить сверх нормы, да спокойствие.

Наглею немного и просматриваю шкафы. Сколько тут разной кухонной утвари! И все такое новенькое, будто этим никто не пользовался. В верхних шкафчиках нахожу разные специи, крупы, кофе, чаи… Выбираю зеленый с жасмином и завариваю себе, отсыпав из упаковки совсем чуть-чуть.

А потом сижу и кайфую от аромата и вкуса.

Спать отправляюсь, уже не глядя на часы. И так замечаю, что на улице стало чуть светлее. Забираюсь в постель поближе к дочке и, поцеловав ее в пухлую щечку, обнимаю подушку и закрываю глаза, тут же проваливаясь в сон.

А утро начинается с поцелуев дочи.

– Ма, – сопит моя булочка и снова целует в щеку, потом в нос. – Ма-а, – чуть тянет.

Открываю глаза и улыбаюсь. Невозможно не улыбаться, глядя на эту малышку, в эти голубые глазки с пышным веером светлых ресниц.

– Привет, моя принцесса, – обнимаю дочь и прижимаю к себе.

Девчушка хихикает и, взяв меня за руку, тянет за собой. Хочет сползти с кровати, но я ей помогаю. Все же тут высоковато.

Мы идем с ней в ванную. Умываемся, чистим зубки. Потом переодеваю ее, уже смелее направляемся в кухню. Вот тут без ее стульчика немного непросто. Но усаживаю малышку на стул, под попу подложив подушку.

– Только не крутись, а то упадешь, – предупреждаю.

А сама не свожу с нее глаз, пока она ест натертую морковку. Варю кашу. И нарезаю фрукты.

Затем сажусь с ней рядом и, повязав слюнявчик, наблюдаю, как она ест. Сама же пью чай и жую бутерброд, прихватывая с ее тарелочки кусочки фруктов.

От раздавшегося звонка в дверь, я вздрагиваю. Все же неожиданно он прозвучал. Я начинаю паниковать. Кто это?

Но вспоминаю слова Владимира, что он хотел заехать, и начинаю паниковать еще больше.

Тороплюсь к двери и смотрю в глазок. Действительно, Ярцев.

Открываю дверь и отхожу в сторону, пропуская его в квартиру.

– Доброе утро, – мямлю. – Проходите, у меня дочь в кухне, я туда, – и тороплюсь к малышке.

Та спокойно сидит и смотрит на меня, жуя банан.

– Доброе, – доносится в спину.

За мной идет Ярцев с папкой в руках.

– Чай? Может, позавтракаете? – спрашиваю и ловлю его взгляд на себе.

Да, видок у меня тот еще. Шорты, футболка растянутая, да гулька на голове. Не думала, что он приедет с самого утра. На часах почти девять.

– Кофе, – и садится за стол напротив Лии.

Девчонка во все глаза смотрит на него. Даже жевать перестала.

Я начинаю суетиться. Хватаюсь за турку, которую видела в шкафу с кофе и чаем.

– Там кофемашина, – подает голос Владимир.

Оглядываюсь, а он показывает на шкаф, в который я не заглядывала. Почему-то я его пропустила, когда смотрела, что где лежит.

Открываю его, и там действительно спрятана кофемашина. Вот теперь я теряюсь окончательно, потому что, как ей пользоваться, я не знаю.

Владимир, видимо, понимает мое замешательство и подходит ко мне, остановившись за моей спиной.

Берет чашку, которая тут есть. Ставит в машину и нажимает пару кнопок. Я стараюсь сосредоточиться на машинке, чтобы запомнить, какие кнопки он нажимает, а не чувствовать его, чуть ли не вплотную прижатого к моей спине. И вместо запаха кофе я чувствую его терпкий парфюм.

– Вот, ничего сложного, – откашливается и отступает в сторону, когда чашка начинает наполняться темной жидкостью.

– Угу, – единственное, что нахожусь ответить.

А когда кофе готов, беру чашку и ставлю на стол перед снова сидящим за ним мужчиной.

– Ня, – вдруг протягивает в ладошке кусочек банана Владимиру Лия.

Тот теряется. И это забавно отражается на его лице. Надо же, этого мужчину все же реально застать врасплох.

– Она угощает, возьмите, – прошу его, понимая, что он может отказаться или проигнорировать, и тем самым обидеть девочку. А она от чистого сердца делится с ним.

– Спасибо, – все же