Брак по расчету - Анна Мишина

за которой стоит деревянный крест с фотографией отца. Месяц прошел, а здесь я с похорон больше не был. Букеты давно завяли и высохли.

– Ой, – выдает девушка и поджимает губы, чуть нахмурившись.

Стою и наблюдаю за ней.

Она что-то причитает, я не слышу. Подходит к кресту, проводит ладошкой по фотографии, замирает на мгновение, закрыв глаза. А я не могу отвести от нее глаз.

Затем принимается собирать старые букеты, складывая их в одну кучу. Кладет свой на холмик из песка. Еще дает себе пару минут помолчать и выходит с охапкой этого гербария.

– Давай, – хочу забрать.

– Я сама, лучше скажите, куда можно выкинуть. А то вы испачкаете свой костюм, – отвечает холодным тоном.

Отчего-то чувствую себя в чем-то виноватым. Но решаю промолчать. Находим с ней мусорные баки, и девушка выкидывает веники.

В машине, не торопясь заводить двигатель, молчим.

Только сейчас понимаю, что никто из моей семьи даже не вспомнил, что надо бы заехать, проверить. Что там обычно делают? Я не знаю. Проще нанять человека, который будет приглядывать.

– Памятник отцу заказан, через месяц поставят. Будет у него порядок, – для чего-то отчитываюсь.

На что девушка молча кивает и отворачивается к окну.

Завожу двигатель и выезжаю с парковки. Сказать мне больше нечего.

Юлия

Что-то на меня так накатило, что я еле сдерживаю слезы и не могу вдохнуть-выдохнуть. Так обидно, жалко, грустно, что мои легкие будто парализовало. И воздуха начинает катастрофически не хватать. Кажется, я задыхаюсь…

– Юля? – сквозь вату слышу мужской голос.

Но сил отреагировать нет. Меня охватывает ужас, паника. Я будто забыла, как дышать!

Он дергает меня за руку, заставляя на него посмотреть. Заглядывает в лицо. Матерится. Резко бьет по тормозам и, нарушая правила под звук сигналов недовольных водителей, съезжает на обочину. Выходит из машины и, открыв мою дверь, помогает выйти.

– Спокойно. Ты не одна. Не бойся, – держит меня за плечи и смотрит в глаза. – Неглубокие вдох-выдох-вдох-выдох, – и показывает, как дышать.

Я повторяю. И постепенно получается начать дышать в полную силу. Аж голова кружится.

– Вот так, – хмыкает, но взгляд остается серьезным. – И как часто такое у тебя?

– В первый, – получается хрипло.

Сама еле узнаю свой голос.

Ярцев подводит меня к машине, чтобы могла о нее опереться и, заглянув в салон, достает оттуда бутылку воды.

– Попей, – открывает крышку и подает мне.

Я делаю несколько жадных глотков. Выдыхаю.

Кажется, действительно прошло. Что это такое было?

– Пей-пей.

И я слушаюсь, наполовину опустошая бутылочку.

– С-спасибо, – благодарю и хочу отдать бутылку, но уже не решаюсь.

Мужчина отдает мне крышечку от нее. Закручиваю дрожащими пальцами, чуть не роняя.

Затем забираюсь в салон авто, выдыхаю. Сердце успокаивается. Наверное, жутко перенервничала. Все наложилось. И смерть дяди Саши, и появление Ланского… Владимир тут с наследством. И моя нервная система попросту помахала мне ручкой.

Минут через тридцать Владимир въезжает на парковку ресторана. Поворачиваюсь к нему, пытаясь понять. Меня сейчас высадят и отправят восвояси? Или?

– У вас встреча тут?

– Обед, – и выходит из машины.

Я сижу. И не понимаю, что мне делать. Ярцев подходит к моей двери и открывает ее.

– Ты будешь здесь сидеть? Или мы все же сходим и пообедаем?

– Я не хочу, – отвечаю.

А ведь даже боюсь представить сколько стоит средний чек в таком заведении.

– А надо, – подает мне руку, и ничего другого не приходится сделать, как вложить свою.

– Я одета не так… – бормочу себе под нос.

– Никому нет дела до того, как ты одета.

– Не правда, – вырывается быстрее, чем я успеваю прикусить язык, тем самым поймав его удивленный взгляд. Но объяснять свои слова не буду. Еще осталось рассмешить его. Ведь он все равно меня не поймет.

Если бы, действительно, не встречали по одежке, то и заведующая детским садом не пялилась бы на меня, решив сразу, что я не платежеспособна. Тут-то понятно. От одного только взгляда на Ярцева ясно, кто тут платит. Высокий, в деловом костюме на дорогой тачке. Он чувствует себя хозяином жизни, и об этом кричит буквально все. Взгляд, взмах руки, походка…

Я даже не знаю… таким нужно родиться. Это явно в генах, а не приобретенное. Хотя дядя Саша совсем не такой был.

Мужчина открывает передо мной дверь, пропуская внутрь. Идет следом. Я останавливаюсь у стойки хостеса. Девушка приветливо улыбается. А увидев Владимира, так и вовсе в ее взгляде что-то меняется.

Он здесь часто бывает? Его знают? Или это реакция на его кошелек?

– Добрый день, – приветствует девушка.

Что-то говорит еще, а я оглядываюсь, разглядывая интерьер. Светло, модно и легко. Симпатично очень.

Нас провожают вглубь зала, к столику.

Как только девушка хочет отойти, я останавливаю и спрашиваю, где дамская комната, и она мне подсказывает, в каком направлении идти.

– Я быстренько, – виновато улыбаюсь Владимиру.

Оказавшись одной, выдыхаю. Опираюсь руками об умывальник. Включаю воду, мою руки и чуть охлаждаю щеки, которые горят. Смотрю на свое отражение в зеркале. Глаза огромные. Волосы взъерошены.

Принимаюсь приводить себя в порядок. Хорошо, сумочку с собой взяла.

Спустя пару минут возвращаюсь. Не люблю, когда меня ждут.

Вернувшись за столик, застаю Владимира, разговаривающим по телефону.

На столе лежит меню. Беру его в руки и снова шок-контент.

Названия и цены.

А ведь можно было перекусить в обычном кафе. Или такие, как Ярцев, по кафе не ходят? Может, по статусу не положено?

– Выбрала? – наконец отложив телефон в сторону, спрашивает.

– Эм… – я даже не уверена, что хочу есть. Но приходится подчиниться. Называю салат и чай.

– Хорошо, – кивает и подзывает официанта.

Пока ждем заказ, молчим.

Достаю телефон, проверяю на пропущенные звонки. Возвращается волнение за дочь. Как она там? Но видимо гораздо лучше, чем я.

– Как вы познакомились?

Поднимаю взгляд на мужчину. Сверлит меня темным взглядом. Становится неуютно.

– Александр Владимирович проводил у нас в институте семинары. Он интересно мог преподнести информацию. Хороший собеседник, легко находил общий язык с каждым практически, – отвожу взгляд в сторону, вспоминаю и улыбаюсь.

– Да уж.

Возвращаю взгляд на Владимира. Он крутит в пальцах телефон, о чем-то думает, нахмурив брови.

– Он был хорошим человеком, – зачем-то решаюсь сказать.

– Вероятно, – хмыкает, подняв на меня взгляд. – Тебе виднее.

– Я не собиралась лезть в вашу семью, – снова накатывает чувство вины.

– Но влезла.

– Мне не нужно ваше наследство, как вы это не поймете? – начинаю злиться. – И отказаться не даете. Что вам от меня надо?

Молчит и не сводит взгляд.

– Сами