Кто такая Марта - Екатерина Началова

подставила руки. Морща нос, Сокур начал вытаскивать из карманов синие перезрелые ягоды ярышника и принялся без спроса складывать мне в ладони. Синие ягодки слетали с ладоней, катились на колени. Удерживая неожиданное угощение, я скорее сжала ноги.

— Все твои жадные родичи виноваты, они плоды сверху сожрали, — найдя глазами Стэка, Сокур начал выговаривать за птиц сразу ему. Заодно начал опустошать второй карман. — Мне совершенно нечем кормить девушку, а она любит только ягоды с высоких веток. Держи, спасительница. И вот еще…

Пальцы Змея были все перемазаны в синем соке. Он сейчас напоминал сгусток чистой энергии, искрящий во все стороны.

— Ешь… Сейчас еще будут. Стэк! Почему ты стоишь? Ты же не дерево! Долго я буду ползать по всем деревьям в округе? У тебя крылья, почему ты ими не пользуешься? Лети и найди леди ягод! Смотри, как она голодает!

Сокур обвинительно показал ладонью на меня. Сурово сдвинув черные брови, Стэк вопросительно оглядел «голодающую». Я только хлопнула глазами. Подтвердить, что откровенно «голодаю», я никак не могла. Да, перекусить бы не отказалась, но падать в голодные обмороки было рано.

— Не обязательно, спасибо… Ягод хватит. Не… — смутившись, я скорее начала говорить, что больше ягод не надо, как не стоит утруждаться.

— Стэк! Не слышишь, голос слабый? Помоги же с ягодами! — повелительно добавил Сокур.

Не надо было обладать хорошим слухом, чтобы услышать, как Ворон скрипнул зубами. Сокур действительно не стеснялся просить помощи. Молча обернувшись, Стэк улетел в указанном направлении.

Змей потрогал котелок.

— Долго нагревается… Ты! Трогал? Брал воду? Я же сказал, что это вода Марты, — Теперь Сок подозрительно развернулся на Тарана.

— Да не трогал я её! — Бык обиженно поежился, потирая замерзшие плечи. — Видишь, как окоченел? Зазвеню, если шевельнусь.

— Ой, ничего с тобой не будет. К лету оттаешь! — Отмахнувшись от Тарана, Сокур весь наклонился ко мне.

Не зная, чего от него ожидать, я испуганно выпрямилась. Рыжие глаза щурились остро, обеспокоенно.

— Так. Вода нагреется, сможешь ополоснуться. Я приглядел место, где никто не увидит, провожу. Рыбу поймал, сейчас зажарю. Что тебе еще нужно?

Глава 18. Вопрос-ответ

— Всегда мечтал подружиться с настоящей высокородной леди! А правда, что вы едите только сладкий хлеб?

Сокур до макушки засыпал меня вниманием и вопросами. После раскрытия он вдруг начал считать меня чуть ли не стеклянной — почтительно подавал руку, даже если препятствие было высотой с палец, активно подкармливал и все пытался затащить в повозку под навес. Утверждал, что для безопасности. Он вслух беспокоился, что нежная высокородная леди вот-вот сгорит на солнце, что меня насмерть продует ветер или что я с минуты на минуту умру от недостаточного питания. Судя во всему, моя скоропостижная кончина в текущих суровых условиях была практически неминуемой. Змей как будто напрочь забыл, что до того я прекрасно могла спрыгнуть с повозки без перелома, спокойно ела два раза в день вместе со всеми и как-то выживала на ветерке. Девушка с черными волосами и девушка с рыжими волосами были для него двумя разными девушками. Убедить, что это все одна я, оказалось невозможным. Полианну Сокур забыл в мгновение. Она исчезла. Хотя черный парик открыто лежал на мешках с вещами.

— А правда, что высокородные встают только в полдень? А что верховный маг испепеляет любого, кто ему не поклонится? А что знатные дамы купаются только в меду, молоке и цветочном нектаре?

Зверская часть его вопросов оказалась совершенно возмутительными слухами, которые, оказывается, активно ходили среди людей и низкородных. Я даже не могла предположить, что они так странно о нас думают. А Сокур спрашивал и улыбался, то по-мальчишески непонимающе, то с мягкой хитринкой, и мне никак не удавалось уловить границу, где одно у него перетекает в другое. Но, в целом, мне он казался искренним. После разговора с Тараном я немного успокоилась насчет Денира и теперь активно объясняла, возмущалась, защищала отца, да и всех высокородных заодно.

— Мы не едим только сладкий хлеб! Точнее, порой едим, но у нас не только сладкий. Иногда он и обычный, не сладкий. С семечками! Если есть с супом, сладкий хлеб не нужен.

— Вы едите супы? — Сокур расширил глаза.

— Ты шутишь? — подозрительно переспросила.

— Нет. — Глаза у него были честными. И верилось, и не верилось одновременно.

— Конечно, мы едим супы!

Дорога чуть подсохла и ехали мы бодрее. Таран мирно насвистывал песенку, слушая мои разъяснения. Стэк традиционно шел рядом с повозкой, только теперь с моей стороны. Я порой посматривала в его сторону, ловила все еще нечитаемый, но уже не такой тяжелый взгляд. Иногда Стэк даже улыбался. Сокур заставил его принести мне как можно больше ягод. Съесть их все я не смогла. Хотя Сокур очень старался, чтобы я съела и еще немного пожила.

Следующий вопрос он задал дотошно щурясь.

— Какие именно супы?

— Какие… Как и все, мясные, иногда овощные… С курицей. С капустой. С кнедликами!

Я очень старалась рассказать все, как есть, чтобы он понял, что мы же совсем одинаковые.

…почти одинаковые, кроме происхождения, воспитания, условий жизни и силы.

— А сладкие?

— Иногда… — признала, внезапно вспомнив сладкий суп на молоке.

— А если суп сладкий, хлеб тоже сладкий?

— Э-э-э…

Замялась. Сокур сощурился. В рыжих глазах уже читалась веселая уверенность, что высокородные на сто процентов состоят из сладкого хлеба и нектара. И да, что без особого питания, я, конечно, не переживу ночь.

— Ты же видел, что я ем то же, что и вы! И хлеб, и морковку… И ярышник.

— Одно дело тут, а другое — там, — парень завел глаза к небу, иллюстрируя то самое небожительское «там».

Вздохнула. Отчасти он был прав. Если мама любила простую еду, то бывший Змей папа был неравнодушен к деликатесам. Порой у нас были обеды и по восемь смен блюд. Икру подавали обязательно с особыми блинчиками, сметаной из козьего молока и лимонными дольками. Рыбу папа предпочитал синюю, самую редкую, из теплых южных морей. Ее запекали с чесноком и сливочным соусом, подавали с аспарагусом и трюфелем. Рассказывать все это Сокуру было нельзя. Чувствуя, что вот-вот начну