Опальная жена генерала драконов - Эйси Такер

─ Это тебе, ─ он кладет мне на колени какой-то сверток, вытащив его из нагрудного кармана. ─ На память.

─ Мне не нужна память о тебе, Арэн, ─ холодно отзываюсь я и пытаюсь всучить ему сверток обратно, но он отходит назад.

─ До свидания, Эдель. И удачной дороги.

С этими словами он закрывает дверь, а через мгновение карета приходит в движение.

Смотрю на странный сверток, который вызывает у меня лишь недоумение, и просто откладываю его в сторону.

Не хочу знать, что там, ни сейчас, ни потом. Удивительно, что Арэн решил, будто я захожу иметь хоть что-то, что будет напоминать мне о нем. Не после всего, что он со мной сделал.

Карета быстро удаляется от дома. Когда-то это место было моим убежищем, а со временем превратилось в оплот боли и предательства.

Тонкие нити связи между мной и Арэном медленно растягиваются, истончаются, а совсем скоро станут совсем неощутимыми. И пускай жизнь в скалистом поместье меня не радует, но, может, это и есть мой путь к облегчению? Не видеть мужа, не чувствовать его и со временем забыть не только любовь, но и боль.

Я смотрю в окно, стараясь не думать о том, что оставила позади. Но мысли, как назойливые мухи, кружат вокруг одного и того же. Вокруг него. Вокруг Арэна.

Сверток на сиденье словно дразнит меня своим присутствием. Я знаю, что не должна его открывать. Не должна давать Арэну вновь проникнуть в мою жизнь, наследить в ней после того, как он сам отказался от меня.

Но любопытство ─ коварная штука. Оно шепчет мне, что я хотя бы должна знать, что он посчитал достойным оставить мне на прощание.

Какое-то время я еще борюсь с собой, но в конце концов сдаюсь, не сдержавшись. Беру сверток в руки, ощущая его вес. Он небольшой, но плотный, завернутый в темную ткань и перевязанный тонкой лентой.

Я развязываю узелок, и ткань разворачивается, открывая моему взору деревянную шкатулку, на крышке которой выгравирован дракон.

Нерешительно открываю крышку и вижу внутри лист бумаги.

Письмо.

Стоит ли его читать?

Снова борьба с самой собой, и снова я сдаюсь, разворачиваю листок.

«Эдель,

Я знаю, что ты захочешь выбросить это письмо, как только его увидишь. Но прощу тебя прочесть до конца. Я хочу сказать тебе нечто важное, Эдель, чего не смог сказать лично…»

Я сжимаю письмо в руке, чувствуя, как слезы подступают к глазам, а пустота внутри снова начинает заполняться. Быстро сворачиваю листок, прячу обратно в шкатулку и небрежно отбрасываю в сторону.

Нет, только не сейчас. Любопытство не стоит того, чтобы добровольно подставлять свое сердце под очередной болезненный укол.

Поступок Арэна говорит гораздо больше, чем может сказать это несчастное письмо. Мне достаточно того, что уже происходит со мной.

Все. Хватит. Надо поставить жирную точку!

Карета продолжает свой путь, увозя меня прочь от прошлого, которое я больше не хочу помнить.

А вместе с тем я все ближе к тому месту, где я не обрету новую жизнь, а просто потеряю ее.

Не хочу. Не хочу, чтобы было все так!

Боги, прошу вас, помогите мне! Подайте знак, как избавиться от того кошмара, который меня ожидает. Подарите мне шанс на нормальную жизнь!

В гнетущих мыслях я смотрю в окно, за которым уже заходит солнце. Под ритмичные покачивания кареты я медленно погружаюсь в сон и позволяю себе заснуть, не зная, что меня ждет завтра.

Глава 26

Нескончаемый сон подобен хаотичному бреду, густому и тяжелому. Он обволакивает меня, не отпуская, и я безуспешно пытаюсь вырваться из его цепких объятий.

С неимоверным трудом и после бесчисленных попыток мне, наконец, удается приоткрыть тяжелые веки. Свет, хоть и неяркий, но тут же режет глаза и заставляет щуриться. А головная боль накатывает волнами, пульсируя в висках.

Замутненный взор постепенно проясняется, и вместо стен экипажа я вижу высокий свод потолка с лепниной, точь-в-точь как у нас в доме. Вернее, в доме у Арэна.

И где я сейчас? В скалистом поместье? Но как я здесь оказалась?

Я точно помню, как уснула в карете, а теперь очнулась здесь. Может, что-то было между этими событиями, а я не помню этого?

Стиснув челюсти от головной боли, я медленно приподнимаюсь на локтях, желая встать с постели, как тут же слышу звонкий женский голос, от которого головная боль страшно усиливается:

─ Госпожа, вы очнулись!

И голос ведь такой знакомый, что несколько секунд я нахожусь в полном непонимании, а потом…

─ Вита? ─ голос совсем слабый, хриплый и звучит совершенно непривычно, будто не мой.

Что служанка Вераны делает здесь?

─ Госпожа, мы так за вас волновались! ─ ахает девушка, заломив брови домиком и прижав ладони к груди.

Вита начинает суетиться, бегать по комнате, будто не знает, куда себя деть, и бормочет оборвано:

─ Я сейчас! Подождите минутку! Сообщу Берте, что вы очнулись, она сразу же позовет лекаря. И воды вам принесу. Да, сейчас!

С этими словами она уносится из комнаты, а я в недоумении смотрю ей вслед, совершенно не понимая происходящего.

Берта? Она тоже приехала в поместье?

Как-то все очень странно.

Крепко прижав пальцы к пульсирующим вискам, я осматриваю покои, убеждаясь, что это определенно дом Арэна. Вот только покои эти вовсе не мои ─ они принадлежат Веране.

Я не сразу поняла это, сбитая с толку головной болью и помутненным разумом после сна. Но почему я здесь? И почему со мной Вита, а не Фрина?

Могу лишь предположить, что в дороге со мной что-то случилось, чего я не помню, и карете пришлось вернуть меня домой. А в покоях Вераны я, потому что… Она заняла мои?

Да, такой вариант был бы логичнее всего, если бы не одно «но»: ее вещи все еще здесь.

Туалетный столик забит косметикой Вераны, в углу стоят ее туфли, а в кресле лежит ее шаль. А уж если бы Верана переезжала в другие покои, то не оставила бы ничего своего здесь, это совершенно точно.

Так что же тут происходит?

Пока бесчисленные вопросы крутятся в моей голове, на пороге комнаты появляется Берта в сопровождении Виты.

─ Леди Верана, ─ сухо произносит Берта, кивнув мне. ─ Лекарь скоро будет здесь. Как вы себя чувствуете?

─ Что? ─ в недоумении спрашиваю я. ─ Берта, как ты меня только